А вскоре довелось бабе Маше увидеть загадочного помощника. Шибко она тогда удивилась, испугалась даже сперва до икоты, а потом вспомнила, что про Любашу всегда говорили, и, вроде бы, поуспокоилась, посчитала, что ничего особенного, как бы, и не произошло.
Главное, что мужик есть.
А уж какой он весь из себя – это дело десятое.
* * *
В Матвейцеве баба Маша не задержалась ни на одну лишнюю минуту. Жил у нее здесь брат – седьмая вода на киселе. Не жаловала его баба Маша, хотя и сама не могла объяснить, почему. Общались они редко – по необходимости; встречались в основном на похоронах общих родственников.
– За долгом я! – крикнула баба Маша копающемуся в огороде брату. Она даже трактор не стала глушить, только дверь открыла, да опустила ногу на заляпанную грязью приступку. – Здравствуйте!
Загорелый высокий мужчина медленно выпрямился; прищурясь против солнца, из-под руки посмотрел на нагрянувшую сродственницу, широким жестом вытер со лба пот. Неторопливо, в раскачку, подошел ближе, приоткрыл калитку:
– Зашла бы в дом, что ли, Марья Петровна.
– Некогда, Василий Степанович. Спешу. Вернешь ли деньги, что полгода назад брал?
– Денег у меня сейчас нет, Марья Петровна.
– А мне надо бы… Может, перезаймешь у кого?
– Да, вроде, не у кого перезанять… А не возьмешь ли долг золотом? – брат Василий наклонил голову, прищурился хитро.
Ох, не любила баба Маша такого вот прищура.
– Шутишь, никак?
– Нет, не шучу. Поповское золото, старое, настоящее.
– Откуда?
– Знамо, откуда… Клад я нашел.
– Это где это?
– Всё тебе расскажи… Каменный дом на том краю деревни помнишь ли?
– Председателев?
– Он самый. Нет больше того дома. Рассыпался… Только ты это… – Василий спохватился, зыркнул по сторонам. – Не шуми про золото-то. Ни к чему нам это.
– Неужто и вправду клад?
– Говорю же: золото поповское в председателевом доме схоронено было. Возьмешь ли вместо денег?
– Ты неси, а я погляжу.
Василий кивнул и, не торопясь, вразвалочку, ушел в дом. Пропал он надолго – баба Маша уж трактор глушить собралась, жалея солярку. Вернулся Василий какой-то притихший, будто бы даже съежившийся. На левом плече его висела паутина – то ли на чердак, то ли в подпол лазил брат за припрятанным золотом.
– Вот, гляди, – Он подошел у трактору, протянул руку, разжал поцарапанный кулак. На ладони лежал золотой крестик с маленьким зеленым камешком в серединке.
– В городе, небось, бешеные деньги за него дадут, – тихо сказал Василий. – Камушек-то, наверняка, изумруд.
