Утром Фёдор Иванович долго одевался, подвязывал к поясу тяжелый острый тесак в войлочных ножнах; пригладив волосы, нахлобучивал на голову облезлый, давно потерявший форму треух, надевал на валенки широкие лыжи и, подперев дверь палочкой, отправлялся в перелески за материалом. Чёрный Жук скакал рядом, хватая горячей розовой пастью искрящийся снег. Фёдор Иванович смотрел на него и думал, что собаку держать хорошо – и веселей с ней, радостней, и на душе спокойней.
* * *
Зима кончилась только в апреле – и вроде бы, в одну ночь. Вечером еще вьюга мела, а утром, глядь – отяжелевший снег просел, бревенчатые стены изб потемнели от влаги, мелкая серая морось укрыла далекий лес.
Фёдор Иванович проснулся больным – ненастье ломило кости. Он долго возился, не желая выбираться из-под ватного одеяла, но потихоньку заползающий в постель холод заставил его подняться. Он накинул на плечи фуфайку, сунул ноги в размятые валенки, вкусно зевнул – и обмер.
Между печью и диваном, там, где Жук частенько складывал свою добычу, лежало нечто темное, похожее на изломанное тельце ребенка.
Фёдор Иванович охнул.
Чёрный кобель Жук поднял голову и приветливо замахал хвостом.
– Что ж ты наделал? – застонал Фёдор Иванович. И осекся, спохватившись.
Откуда бы здесь, в глухой деревне, еще и в эту пору, взяться ребенку? Тем более, такому маленькому. Да и дом-то был заперт. Разве только на двор мог выйти Жук, недавно научившийся открывать двери лапой. На двор – но никак не на улицу.
Или же?..
– Откуда ты это приволок?
Пёс, по хозяйскому голосу чуя неладное, вжался в пол.
– Кто это?..
Нет, не ребёнок. Но, вроде бы, и не зверь.
Долго приглядывался Фёдор Иванович к задушенному кобелём созданию, не решаясь тронуть его ни рукой, ни ножом. Потом оделся, выбежал из избы. Вернулся через пять минут, таща за собой хмурого соседа.
– Вон, сам погляди, Семёныч.
С двух сторон подошли они к маленькому тельцу. Нависли над ним.
– Будто обезьяна какая, – неуверенно сказал сосед.
– Откуда у нас обезьяна! – возмутился Фёдор Иванович.
Сосед пожал плечами. Спросил, осторожничая:
– А точно оно дохлое?
– Не знаю…
В это утро дом Фёдора Ивановича посетила вся деревня. Жук, не выдержав шумного внимания, сбежал на улицу, спрятался под крыльцом. Последней пришла бабка Тамара, закутанное в черное. Она только глянула на лежащий трупик, и тут же заявила:
– Домовой это.
– Чего? – удивился Фёдор Иванович.
– Того! – передразнила его соседка. – Домовой. Хозяин дома. Не слышал, что ли, никогда?
