– К гастролерам.
– К «Методу», что ли? А к Алле Борисовне заглянете?
– Не с чем, – скрывшись с глаз портнихи, Стас стер неприятную американскую белозубую улыбку.
По коридору, похожему на предбанник спортивного бассейна, Стас вышел к полуподвальной общепитовской точке. Действительно, гастролеры обретались здесь, сидели, сдвинув воедино два хилых столика на паучьих ножках. И кроме них в буфете никого не было. Даже из-за стойки с устаревшим сверкающим кофеварочным агрегатом не выглядывало отважно суровое лицо буфетчицы тети Глаши.
У застолбившего место спиной ко входу клиента на толстой шее дрожала от напряжения родинка. Ослепительный расшитый драконами и мандаринами шелковый вьетнамский халат облегал пышные формы поверх босяцкого спортивного костюма. Гневный дискант рикошетил от потолка и наверное дохлестывал до посудомойки:
– Короче, хватит про Дворжака! Что ты микшируешь и микшируешь: «Дворжак, Дворжак, Дворжак...» Смени компакт! – это говорил команданте Шурик. Главный по «Методу». Легко впадающий в истерику бабник-неудачник.
– Да ты не включился! Для тебя что Дворжак, что Мендельсон, – дразнил его откинувшийся с театральной плавностью на спинку стула Денис. Концертный костюм Дениса – китель без ворота, но с объемными ватными плечами, косоворотка-апаш и просторные тонкого сукна брюки были беспардонно измяты.
Валентин и Зиновьев шушукались о своем. Виктуриан, Гена и Шигин внимали. Родинка буквально заходила ходуном:
– Это я-то Мендельсона не отличу?! Я трижды под этот марш в ЗАГСе отсвечивал! Ах ты – сраный фоногорамщик, это я-то не включился!? – тут команданте усек, что внимание соратников сместилось на кого-то за спиной, и оглянулся. – О! Здорово, Стас, садись, пива хочешь? A ты лабухнешь еще раз что-нибудь подобное – услышишь последний в своей жизни спиричуэлс.
Стас придвинул от соседнего столика стул и по свойски на нем устроился рядом с Шуриком, прижав свой дипломат ногой к ножке стола. На столе стояла одна откупоренная и две нетронутые бутылки «Советского шампанского», а рядом из декларируемого вне сцены плебейства патронташ банок пива «Невское». Видимо, в буфете другого не оказалось.
Cтас подумал-подумал и молча придвинул холодную на ощупь, черно-синюю банку с пивом. Затем левой рукой под столом нащупал соседское колено, постучал по нему пальцем и в скользнувшую навстречу руку Валентина сунул горсть пуговиц. Валентин как ни в чем не бывало говорил в это время рядом сидящему Зиновьеву:
