— Вы слышали? Ей рассказал Митчелл. Ему нужно, чтобы я оставалась одна. Хотя, по-моему, это не он. Убивал другой человек. Он был со мной на корте, когда убили Монбрена.
— Кто?
— Я думаю, мы скоро узнаем.
— У вас красивые ноги, — говорю я из-за занавески.
— Спасибо, я думала, вы хотя бы отвернетесь.
— Я же не идиот.
— Или дадите ему пощечину.
— Я пока не ваш муж.
Честное слово, она засмеялась. Потом сказала:
— Ладно, Богданов, я вижу, вы не отвяжетесь. Если все пройдет нормально, вы получите одну ночь в качестве утешительного приза. Но только одну ночь. Договорились?
Я выскочил из-за занавески.
— Можно сбегаю?
— Куда? — удивилась она.
— Нанесу тысячу пощечин Серджио.
— Идите на место, — махнула Миронова рукой.
Она потушила свет и легла на кровать. Луна светила достаточно ярко, и я даже разглядел, что она была в шелковом белье.
— Вы меня слышите? — спросила тихо она.
— Конечно.
— Знаете, в чем ваша ошибка? Вы слишком мужчина. У вас это превалирует. И часто мешает выполнению ваших профессиональных обязанностей.
— Что вы имеете в виду?
— Увидите.
Потом мы молчали. Минут через сорок с балкона послышался шум. В номер осторожно вошел незнакомец. По его гибким и плавным движениям я понял, кто передо мной. Это был «ликвидатор». Незнакомец подошел к кровати, где замерла Миронова, и поднял пистолет. Он забыл, что другой «ликвидатор» стоял у него за спиной. Затянув на его шее леску, я душил это сопротивляющееся тело до тех пор, пока оно не обмякло. И только тогда я опустил руки. К моему удивлению, «ликвидатор» оказался не столь крепок, как я предполагал. Нина зажгла свет. Я взглянул на убитого.
— Патриция, — утвердительно сказала Миронова.
Я поднял на нее изумленный взгляд.
— Да. Но откуда вы знали?
— Нужно будет избавится от тела, — показала на несчастную Миронова, — тогда можно будет списать оба убийства на нее.
— Но почему именно она?
— Вас подвела мужская самоуверенность. Вы думали, что, после того как она вышла из бассейна, она сразу поднялась к себе, ожидая такого мужчину, как вы. А вместо этого она вошла к Монбрену и убила его. И только затем поднялась к себе, обеспечив с вашей помощью абсолютное алиби.
Я вспомнил про экстаз Патриции и подумал, что он мог быть частично вызван этим убийством, и вынужден был согласиться.
— Потом, — безжалостно продолжила Миронова, — вы рассказали ей, что Кнебель видел ее в прошлом году. Сначала она отрицала, но потом согласилась, поняв выгоду такого вторичного появления. Но в баре за столом Кнебель при мне вдруг сказал ей, что он, наверно, ошибся. И она никогда здесь не бывала раньше. Эти слова оказались роковыми для бедняги. Она ведь сидела рядом с ним.
