— Чего ты мне басни рассказываешь? — прошипел он. — Значит, у нас из-под носа украли бомбы, а мы ничего не знали. Когда их украли? — Земсков молчал. — Ты меня слышишь? — Директор никогда не позволял себе обращаться к своим подчиненным на «ты», и это было самым верным показателем его раздражения.
— По нашим сведениям, их вывезли из Центра два месяца назад, — сообщил Земсков, ожидая нового взрыва. В трубке воцарилось долгое молчание. Потом директор, не сказав больше ни слова, просто положил трубку. Очевидно, опасаясь сорваться.
Земсков тоже положил трубку и целую минуту ждал, когда аппарат снова зазвонит. Не дождавшись, он с потерянным видом обратился к Машкову:
— Продолжайте ваше расследование, полковник. У нас мало времени.
И в этот момент снова зазвонил телефон. Земсков схватил трубку, ожидая, что это звонит по прямому проводу директор ФСБ, и услышал незнакомый голос.
— Кто говорит? — раздраженно спросил голос. — Это не вы, Игорь Гаврилович?
— Нет. Говорит генерал Земсков, — четко, по-военному ответил Земсков, понимая, что по этому телефону может позвонить только очень ответственный руководитель.
— Там у вас должен быть генерал Ерошенко, — сказал руководящий баритон. — Дай мне его к телефону, генерал. Сумеешь найти его?
— Он рядом. — Земсков протянул трубку своему коллеге, понимая, что теперь настала очередь того выслушивать очередную порцию недовольства. Он наконец узнал этот голос. Это был министр обороны.
Ерошенко взял трубку. Очевидно, министр не обладал терпением директора ФСБ. Да и к тому же нравы в военном ведомстве были куда круче, чем в контрразведке. Министр, узнавший, что заряды пропали два месяца назад, не стесняясь в выражениях, крыл своего контрразведчика пятиэтажным матом. И под конец бросил трубку. Ерошенко оперся дрожащими руками о стол. Его в жизни так не ругали. Офицеры молчали, понимая, что именно мог сказать ему министр.
— Ищите, Машков, — то ли предложил, то ли попросил Земсков. — Может, у вас действительно что-нибудь получится.
Государственная граница России с Финляндией. 7 августа
Вечером состав вышел из Санкт-Петербурга. До границы было недалеко, но все восемь боевиков Сирийца сидели по вагонам, словно им обещали особую награду за усердие. Кроме трех вагонов с лесом, здесь было еще несколько вагонов с разного рода товарами, которые обычно переправлялись за рубеж единым составом. Но боевиков Сирийца интересовали именно их вагоны, вернее, единственный вагон, в котором находились ящики и за которым они обязаны были наблюдать.
