Эббот, сжав зубы, побежал быстрее. Постепенно он нагонял мальчишку. Неожиданно какой-то велосипедист, насмешливо наблюдавший за разыгравшейся сценой, нарочно симулировал падение прямо под ноги полисмену, которому, чтобы самому не растянуться на тротуаре, пришлось его грубо оттолкнуть. Тот, завопив, рухнул на асфальт, но полицейский даже не обернулся. Однако все насмешки прохожих и визги животных как по волшебству вдруг смолкли.
Эббот свернул за угол. Парнишка оказался совсем рядом, преспокойно играя в шары с товарищами. В уголках его рта притаилась наглая успешка. Запыхавшийся инспектор чуть в сердцах не свернул ему шею, но сумел сдержаться. Какой-то полицейский в форме, издали учуяв неладное, двинулся к ним широкими шагами. То был констебль из районного участка, а людям такого рода не было ничего более приятного, чем увидеть своего коллегу из Ярда в нелепой и комичной ситуации.
К тому же Эббот рисковал навлечь на себя гнев толпы, и уж тогда этот чертов велосипедист не преминет закатить ему скандал. Так что лучше было выбросить из головы мысль о том, что он — такой же человек, как и все, и думать только о своем долге инспектора и о главной задаче — оградить от неприятностей этого парня, совсем ещё ребенка. А уж его коллега в форме пусть займется восстановлением порядка в толпе.
Какая-то женщина подошла к группе подростков и, ничуть не заботясь о том, что разбросала их шары, воздвигнулась перед молодым Сидом. Она была уже в возрасте, одета в платье из вискозы с ослепительными бликами на нем и в черной соломенной шляпке, украшенной красными вишенками. Ее глазки, словно два зернышка кофе, пылали гневом на багровом лице любительница пропустить рюмочку.
— Эй, послушай-ка меня, малыш Сид, — выкрикнула она на удивление зычным голосом. — Если бы ты был моим сыном, я давно бы уже тебя как следует взгрела, чтобы научить вести себя подобающим образом. Ты же видишь, что все, к чему стремится этот джентльмен, — это оказать тебе услугу, тебе, твоей матери и маленькой сестренке. Вот уж чего не скажешь о твоем отце! Если бы он зарабатывал на жизнь честным путем вместо того, чтобы путаться с недостойными женщинами, бросить твою мать и отправиться на отсидку, оставив её в одиночку заботиться о вас двоих, тогда бы он поступил правильно. Но у твоего отца в башке никогда не было здравого смысла ни на грош, и, по мне, так и ты собираешься потопать по той же дорожке. И не забывай, — закончила она, взвизгнув, — что этот джентльмен всего лишь исполняет свой долг и не желает ничего иного, как оказать тебе услугу.
