— Все это весьма любопытно, отец Полин, — произнес он наконец, решившись, что бросит вызов непосредственно верховному настоятелю Custodes. — Несомненно, архиепископ Хьюберт подтвердит, что я очень много размышлял, прежде чем испробовать монашеское призвание. Решение это далось мне нелегко, и еще более ответственно я подошел к тому, чтобы принести обеты. Возможно ли в таком случае, что я дал бы эти клятвы, не сознавая в точности, к чему обязывал себя, в особенности, зная, что брат мой слаб здоровьем и может скончаться, не оставив наследников?
Полин уставился на него, не скрывая высокомерного презрения.
— Вы сын своего отца, брат Джаван. Огонь религиозного призвания ярко горел в его душе.
— Однако он сложил с себя сан священника, будучи призван королевским долгом, — напомнил Джаван.
— Верно, поскольку не мог уступить свое место никому другому, — возразил Полин. — Но у вас же есть брат.
— Так спросите его, высказывал ли я когда-либо намерение уступить престол ему, и имеет ли он желание занять его вопреки мне?
Однако Райс-Майкл не успел ответить, а Полин вмешаться, ибо этот миг двери на другом конце зала распахнулись, и в проходе показался Робер, уверенно придерживающий за локоть перепуганного Ориэля.
— Но постойте… — начал было Хьюберт, когда Робер провел Целителя вдоль стола к тому месту, где восседали архиепископ и король. — Мастер Ориэль состоит на службе у меня и графа Таммарона…
— Сейчас его услуги требуются нам на общее благо, — возразил Джаван, коротким мысленным импульсом посылая указания Ориэлю. — Более того, я вполне могу потребовать, чтобы отныне он служил мне, ведь он уже несколько лет исполнял обязанности королевского Целителя. Не так ли, архиепископ? Вы согласны, граф Таммарон?
Не давая им возможности прервать его, Джаван продолжил:
— В любом случае сейчас я хочу лишь установить истину, ничего более. Отец Полин поставил под сомнение, насколько хорошо я помню принесенные обеты. Но если король не способен помнить точно, в чем он клялся и кому, тогда он недостоин носить корону. Мастер Ориэль, встаньте вот здесь, справа от меня, чтобы вас могли видеть и я, и отец Марк, и скажите нам всем, истинны ли его слова.
Он взвесил в руке пергаментные свитки, что передал ему отец Марк, и немигающим взором уставился на смутившегося священника.
— Является ли сие точной записью принесенных мною обетов, отче? — спросил он. — Прежде чем ответить, вспомните, что мастер Ориэль может точно определить, говорите ли вы правду, и объявит во всеуслышанье, если уловит ложь. Именно такую клятву он в свое время принес как Целитель, и он от нее не отступится.
