— Возжелал сугубого, кто знает, может и супружества, она не согласилась, и тогда он её зарезал. А?
— Вы должны защищать моего сына или обвинять его? — он угрюмо посмотрел на меня.
— Я должен отыскать правду, — мягко напомнил я ему. — Кроме того, ведь именно в этом он признался. Не так ли?
— Признался! — фыркнул Клингбайл. — Хороший палач заставит допрашиваемого признаться даже в том, что он зелёный осёл в розовые крапинки!
— Ну, хорошо! — я рассмеялся шутке и решил, что запомню её. Но тотчас посерьёзнел: — Вашего сына не пытали. Вы же знаете… Он по собственной воле всё рассказал и сознался в убийстве.
— Нет, — купец ответил ясно и решительно. — Я никогда в это не поверю.
— Подожду, пока придёт в себя, и поговорю с ним, — сказал я. — Только не знаю, изменит ли это хоть что-нибудь. У неё были друзья? — я вернулся к Паулине. — Или наперсница сердечных тайн?
— Она не любила людей, господин Маддердин, — он покачал головой. — Я не слышал ни о ком таком. Лишь Гриффо по-настоящему был близок с ней. Разные вещи люди болтали об этой парочке…
А-а, такие дела, — пробурчал я минуту спустя. Кровосмешение было грехом и преступлением может и не повсеместным, но слышали там и тут о братьях и сёстрах, живущих как мужья с жёнами, об отцах, блудливо шалящих с дочками. Не говоря уже о греховных отношениях, связывающих кузенов, а также шашнях отчимов с падчерицами или мачех с пасынками. В некоторых случаях такие отношения карались смертью, в других хватало порки и публичного покаяния. Однако Гриффо и Паулина, раз имели общего отца, были бы заклеймены и повешены, если бы только их греховные делишки раскрылись. При условии, что кровосмешение в их случае действительно имело место, а не было лишь выдумкой завистников и клеветников.
— У них был общий отец, правда? — Он кивнул.
— А мать? Где её мать?
— Шлюха шлюху родила. — Он скривился. — Граф путешествовал с миссией Пресветлого Владыки к персидскому шаху. Год его не было, и привёз младенца. Мать будто бы умерла при родах.
— Персиянка?
— Чёрт её знает! Может и так, — добавил он, минуту подумав. — Паулина была смуглой, черноволосой, с огромными, тёмными глазами. Нравилась, поскольку у нас таких женщин мало …
— Так вы думаете, что Гриффо убил сестру из мести за то, что изменила ему с вашим сыном?
Он угрюмо кивнул головой.
— Нет, господин Клингбайл, — я должен был развеять его иллюзии. — Фрагенштайн был тогда на приёме, организованном купеческой гильдией из Мистатда. У него несколько десятков свидетелей. А учитывая тот факт, что он там выступал, трудно подозревать, что его плохо запомнили…
