— Это не мои! — он тут же стянул чужую туфлю, будто чего-то испугавшись. — У меня были крос-сов-ки! Я за ними полтора часа в Москве в очереди стоял…
— Эти тоже ничего себе, — сказала гардеробщица. Она внимательно разглядывала оставшуюся на стойке левую туфлю — сгибала и разгибала подошву, щупала кожу, пыталась прочесть «лейбл». — А знаете что? Пишите заявление, что у вас кроссовки пропали. А эти я заберу сэбе. Может, кто-то вспомнит да придет за ними?
— Э, нет, — Кирилл, спохватившись, снова натянул правую туфлю и завязал шнурок. — В чем я домой пойду?
Он замолчал, и стало тихо. Во всем здании «банно-пра-чечного комплекса» в этот час было пустынно и мрачно; гардеробщица смотрела на него, не выпуская из рук левой «спорной» туфли.
— Заявление на ноги не наденешь, — сказал Кирилл тоном ниже. — Если кто-то за ними придет — я оставлю свой телефон… То есть телефон соседей, они позовут.
Гардеробщица молчала.
— И пусть он отдаст мои кроссовки, — сказал Кирилл. — Что за безобразие! В шлепанцах мне домой идти, что ли? И на работу — в шлепанцах?!
Насчет работы он слукавил — работа у Кирилла была такая, что в кроссовках на нее не пускали.
Гардеробщица наконец выпустила из рук левую туфлю. С легкой брезгливостью отодвинула ее к краю стойки:
— Который час?! У меня рабочий день давно закончен! Давайте не задерживайте…
Кирилл обулся (туфли сидели как родные). Нашел в сумке ручку, вырвал листок из блокнота. Написал., привычно попадая цифрами в клеточки, телефон соседей. Приписал внизу: «Позвать Кирилла Стержева из пятьдесят седьмой».
— До свидания, — сказал гардеробщице.
Та не ответила. Возилась зачем-то под стойкой.
* * *
Утром, пока Кирилл заливал в себя горячий чай, мама долго рассматривала его неожиданное приобретение.
— Кроссовок жалко, — сказала наконец. — Но эти вообще-то подороже. Импортные, сразу видать… Может, ты их в школу наденешь?
— Не буду я их носить, — отмахнулся Кирилл, доедая пшенную кашу с маслом. — Тот растяпа, что ушел в моих кроссовках, вернется и отдаст. А я тогда отдам ему.
Мама с сомнением покачала головой:
— Странно как-то… Пьяный он был, что ли?
— Не знаю. — Кирилл уже был в прихожей, натягивал свои рабочие, с черными круглыми носками, грубоватые башмаки. — Если позвонит — отдашь ему, ладно?
— В обмен на кроссовки, — твердо сказала мама.
— Ага… Ну, я побежал?
На остановке было полно народу, но троллейбусы в этот час шли один за другим. Кирилл протиснулся в салон и проехал три остановки, покачиваясь на поручне, как обезьяна на лиане. Выбираться обратно было трудно, Кириллу оттоптали все ноги, и, если бы не мощные круглоносые башмаки, он хромал бы весь день, наверное.
