Рыжий капитан с иезуитской физиономией отнюдь не шутил. Декстер даже трезвый производил впечатление человека, влекущего по жизни бремя безмерного горя.
Он пришел в гостиницу к семи вечера. Мегрэ встретил его в холле в тот самый момент, когда детектив справлялся о нем в регистратуре.
— Роналд Декстер?
— Да, я.
Вид у него был такой, как будто он произнес: «Увы!»
— Мой друг О'Брайен ввел вас в курс дела?
— Т-сс!
— Простите…
— Без имен, пожалуйста. Итак, я в вашем распоряжении. Куда вы желаете отправиться?
— Прежде всего, выйти на улицу. Вы знаете вон того господина, который жует резинку и делает вид, будто живо интересуется прохожими? Это Билл… Какой Билл? Понятия не имею. Я знаю только его имя, но зато мне совершенно точно известно, что он ваш коллега и ему поручено следить за мной. Это я говорю затем, чтобы вы не беспокоились, если он будет все время маячить. Это совершенно неважно. Он может ходить за нами сколько ему угодно.
Декстер то ли понял, то ли нет. Во всяком случае, принял безропотный вид и, казалось, говорил небесам: «Не все ли равно!» Было ему лет пятьдесят; серая одежда и видавшее виды пальто не свидетельствовали о его благосостоянии.
Мегрэ и Декстер пошли по направлению к Бродвею, до которого было не более сотни метров, а Билл невозмутимо следовал за ними по пятам.
— Вам знакома театральная среда?
— Немного.
— Точнее, актеры мюзик-холлов и кафешантанов?
И тут Мегрэ оценил чувство юмора, а равно и практическую сметку капитана О'Брайена.
— Я двадцать лет был клоуном, — вздохнул его собеседник.
— Конечно, печальным клоуном? Если хотите, мы можем зайти в бар и выпить по стаканчику.
— Очень хочу.
И прибавил с обезоруживающей откровенностью:
— Вас, наверное, предупредили?
— О чем?
— Я плохо переношу спиртное. Ну да ладно! Один стаканчик ведь, не больше!
Они уселись в уголке; Билл тоже проскользнул в бар и примостился за стойкой.
— Будь мы в Париже, — заговорил Мегрэ, — я сразу бы получил нужные сведения: в районе заставы Сен-Мартен полно старых лавочек. В одних продаются популярные песенки — еще и сейчас там можно найти те, что пелись на всех перекрестках в девятисотом или в девятьсот десятом году. В другой — хозяина я знаю, он парикмахер, — продаются накладные бороды любой формы, усы, парики, которые носили актеры испокон веков… Есть там и жалкие конторы, где неописуемые импресарио организуют турне по провинциальным городкам.
Пока он говорил, Роналд Декстер с глубокой меланхолией смотрел на свой стакан.
