Я кивнула.
– И что рисуем?
– Кота.
– Кого?
– Кота. Решила немного поработать в сюрреалистической манере, скука, сама понимаешь.
– Покажешь?
– Пойдем.
На мольберте в мастерской красовался небольшой холст с изображением упитанного кота. В меру пушистый, в меру полосатый, а его серьезная умная морда очень напоминала лицо Марка.
– Ой, как на Марка похож! – расхохоталась Божена. – Ты ему показывала?
– Нет, ты же знаешь, в искусстве он ничего не понимает, наверняка начнет бурдеть, что я опять над ним издеваюсь.
– А по-моему, очень мило и забавно, если решишь меня изобразить в виде лошади или козы, предупреди, ладно?
– Договорились.
И я опять собралась жаловаться на неудавшуюся жизнь, Божена это почувствовала и поспешно сказала:
– Слушай, подружка, дождемся Марка и поедем все вместе в настоящее путешествие, куда угодно, как тебе?
– Марк обязательно найдет миллион причин, чтобы никуда не ехать, торчать дома и пить пиво с Гарри.
– Марка беру на себя, – Божена с улыбкой посматривала на полосатого кота, – со стороны Гарри никаких возражений не последует, это я гарантирую.
Вернувшись на кухню, мы допили остывший чай, и я снова завела пластинку про свои страдания.
– Ну, хватит, уже, хватит! – не выдержала подруга. – Собирайся, поедем в город, походим по магазинам, это тебя развлечет?
– Не очень, если честно.
– А после магазинов зайдем в ресторан поужинать, – продолжала искушать Божена.
– Ладно, – сдалась я, – пока одеваюсь, насыпь Фреду корму.
Собиралась я недолго, краситься, как Божена по три часа я не умела, поэтому на весь процесс ушло минут десять.
По дороге Божена всячески пыталась вывести меня из состояния дремучей меланхолии, но все без толку – завязла я окончательно и бесповоротно. И магазины не спасли. Я вяло скупала какую-то никчемную дрянь. Увидев, как я пихаю в тележку пачку табака для курительных трубок и набор детских инструментов «Помоги папе», она прервала этот бессмысленный и беспощадный процесс и потащила меня в ресторан.
– Слушай, Ивка, – подруга не оставляла попыток развеселить моё кислейшество, – может организовать твою персональную выставку?
– Выставку чего? – я хмуро закурила, рассеянно рассматривая немногочисленную публику и флегматичных официантов.
– Катин, разумеется.
– Каких картин? Я почти все раздарила, то, что осталось – страх позорный, их не выставлять, а сжигать надо.
– Ну так нарисуй новые.
– Вдохновения нет! – огрызнулась я, сердитая на весь этот скучный мир. – Я так долго не протяну! И по Марку скучаю!
