Что касается политических, они были психологически готовы к заключению. Они принимали его осознанно. Конечно, они тревожились за свою судьбу, за судьбу своих семей и друзей, но они не деградировали только от одного факта заключения. Такие узники совести, как Свидетели Иеговы стойко переносили заключение, благодаря строгой религиозности. Поскольку их преступление заключалось в отказе от службы в армии, им предлагали взять оружие в руки в обмен на свободу. Они упорно отказывались.
Свидетели Иеговы были хорошими товарищами, корректными и отзывчивыми и спорили только по религиозным вопросам. За их трудолюбие и исполнительность их часто назначали старостами, при этом они никогда не издевались над другими заключенными и не пользовались положением для достижения привилегий.
Уголовники меньше всех испытывали шок от заключения. Большинство из них ненавидело лагерь. Они вели себя так, будто были наравне с воротилами политики и бизнеса, с адвокатами и судьями, с теми, кто засадил их в тюрьму. Это их стремление к главенству эсэсовцы использовали, чтобы уголовники контролировали других заключенных, которых уголовники всячески обирали.
«Инициация» в лагере
Обычно стандартная «инициация» в заключенные происходила во время транспортировки их из местной тюрьмы в лагерь. Чем короче было расстояние, тем медленнее приходилось ехать: нужно было какое-то время, чтобы «сломать» заключенных. На всем пути до лагеря они подвергались почти непрерывным пыткам. Характер пыток зависел от фантазии эсэсовца-конвоира. Но и здесь был обязательный набор: избиение плеткой, удары в лицо, живот и пах, огнестрельные и штыковые ранения. Все это перемежалось процедурами, вызывающими предельное утомление, например, заключенных часами заставляли стоять на коленях и т. п.
Время от времени кого-нибудь расстреливали. Запрещалось перевязывать раны себе или своим товарищам. Охранники вынуждали заключенных оскорблять и избивать друг друга, богохульствовать, обливать грязью своих жен и т. п. Я не встречал ни одного заключенного, которому удалось бы избежать процедуры «инициации», продолжавшейся обычно не менее двенадцати часов, а зачастую и много дольше. Все это время любое неисполнение приказа (скажем, ударить другого заключенного) или попытка оказать помощь раненому, карались смертью на месте.
Цель такой начальной массовой травматизации — сломать сопротивление заключенных, изменить если не их личности, то хотя бы поведение. Пытки становились все менее и менее жестокими по мере того, как заключенные прекращали сопротивляться и немедленно подчинялись любому приказу эсэсовцев, каким бы изощренным он ни был.
