— Кажется, мы раньше не встречались. Вас не было здесь два года назад.
Что-то в нем было такое, что не позволило мне проигнорировать его. Я ответила:
— Я здесь всего несколько недель.
— А! Значит, не уроженка Девона!
— Нет, — сказала я.
— Так и знал. Я не мог не учуять такую хорошенькую молодую леди, если бы она находилась поблизости.
Я вспыхнула:
— Вы говорите так, словно я — какой-то зверь, которого собираются затравить!
— Охотиться должно не только за зверями! Взгляд его синих глаз пронзал насквозь; казалось, они видят во мне больше, чем было желательно для меня или прилично. Меня притягивали его самые поразительные глаза, какие я когда-либо видела или могла увидеть в будущем. Годы, проведенные в открытом море, придали им этот глубокий цвет. Взор был острым, проницательным, по-своему привлекательным — и все же отталкивающим. Джейк явно принимал меня за какую-нибудь служаночку, которая прибежала в порт, как только прибыл новый корабль, чтобы подыскать себе дружка. Я сказала холодным тоном:
— Я думаю, сэр, что вы ошибаетесь.
— Ну уж нет, — ответил он, — в таких случаях я редко ошибаюсь. Хотя я иногда могу поступать необдуманно, но мое суждение всегда безупречно, если речь идет о выборе друзей.
— Повторяю, вы ошиблись, обратившись ко мне, — сказала я. — А теперь мне пора идти.
— И мне не будет, позволено сопровождать вас?
— Это недалеко. Всего лишь до усадьбы Труинд Грейндж.
Я ожидала увидеть хотя бы тень смущения. Он должен был понять, что не мог безнаказанно оскорблять гостью Усадьбы.
— Тогда я зайду навестить вас в удобное для вас время.
— Надеюсь, — ответила я, — что вы подождете, пока вас не пригласят.
Он опять отвесил поклон.
— И в таком случае, — продолжала я, повернувшись, чтобы уйти, — вам придется прождать очень долго.
Меня охватило желание поскорее убежать. В его манерах чувствовалось что-то чересчур вызывающее, почти наглое. Я могла поверить, что он способен на любой дерзкий поступок. Он был похож на пирата; впрочем, на пиратов походили очень многие моряки.
Я поспешила в Усадьбу, опасаясь в первые минуты, что он последует за мной, и, быть может, испытав легкое разочарование, когда этого не случилось. Направившись прямо в башенку, где находилась моя комната, я выглянула в окно. Корабль — его корабль — ясно вырисовывался на фоне совершенно спокойного моря. Это было судно водоизмещением около семисот тонн, с высокими носовыми и кормовыми надстройками и батареями пушек. Не будучи военным кораблем, он был снабжен всем необходимым, чтобы защищаться, а быть может, и атаковать. Он выглядел гордо, величаво; это был его корабль. Я знала.
