— И вы показали.
— Да. Почему нет? Я была уверена, что если мне, биологу, не удалось, то ему, математику, — подавно.
— А он смог.
— Когда сообщили, что Олег отказался от французской премии и ушел из института, я поняла, что у него получилось. Позвонила ему — на городской-то квартире у него был телефон, — и он приехал. Мы всю ночь сидели за этим столом, он показывал мне свои вычисления, в которых я ничего не понимала, но в биологии-то я разбираюсь и могу сказать: он все сделал правильно.
— Он уже тогда знал…
— Приблизительно. Это невозможно рассчитать точно задолго до… Потому что есть неопределенность числа ежедневных решений. Там, конечно, тоже можно ориентироваться по сгущениям, по определенным рядам, Олег это умел, а я в математике не разбиралась… Но все равно: срок определяется тем точнее, чем ближе вы к нему подходите.
— Ну да, — сказал я, — сходящиеся ряды, естественно.
— Вот видите… Вам это понятно, мне — нет.
Мне хотелось задать ей вопрос, но я не решался. Старый человек. Женщина.
— Он и для меня рассчитал, — сказала Буданова с какой-то странной улыбкой — я ожидал, что это будет улыбка горечи, растерянности, а она улыбнулась как-то очень светло, радостно даже, будто рассчитал ей Парицкий еще полвека разумной человеческой жизни. — Но не сказал. То есть сказал только, что времени у меня еще много, особенно если я не буду суетиться и по каждой мелочи принимать жизненно важные решения. В общем: живи по-старушечьи, и протянешь еще лет десять. Так я это поняла.
— А вы…
— Я так и живу последнее время… Мало куда выхожу, мало кого вижу, все обо мне забыли, а после смерти Олега так и совсем… Счетчик, да. Но не только число принятых решений определяет, сколько мы будем жить. Болезни. Это от нас не зависит. Аварии. Несчастные случаи. Природные катастрофы… Господи, в мире столько всяких случайностей, в том числе нелепых, от которых зависит жизнь… И так часто жизнь одного человека зависит не от его собственного выбора, а от решений кого-то другого, о ком он никогда и не слышал. Пьяный водитель решил проехать на красный свет и врезался в другую машину. Сам отделался испугом, а человека убил. Кто в этой ситуации сделал выбор, важный для жизни? На чьей числовой оси оказалось сгущение простых чисел? Тот, кто погиб… он вообще в тот момент не принимал решений — ехал по правилам, думал о своем…
— Вы об этом говорили с Олегом Николаевичем?…
— Конечно. Об этом тоже. Видите ли, Петр Романович, чем больше я об этом думала, тем больше убеждала себя в том, что ген-счетчик вовсе и не важен… я имею в виду, не важен для определения даты смерти. Точнее, счетчик действительно ограничивает время, которое сможет прожить данный человек, оставаясь разумным существом, способным принимать решения. Он может жить и потом, но в растительном состоянии… инфаркт, инсульт, болезнь Альцгеймера… не знаю. Но может умереть и раньше, так и не успев сделать окончательный выбор… Вот я… Живу, да. Мой счетчик отсчитывает последние возможности, и я экономлю, я решаю только проблемы типа «накормить гостя ужином или только предложить чаю с печеньем» и так оттягиваю свой конец… К счастью — или к несчастью, не знаю, — серьезных болячек у меня нет, но…
