– Черт побери, что тут происходит?
– Скажите ей, чтобы она не вставала, – воскликнула девушка, подталкивая Каролину к подушкам.
– Я не намерена больше валяться в постели, – заявила Каро, отбиваясь от Либби.
– Будешь, как миленькая, – отрезал Джон, поправляя легкое одеяло, и тем самым положил конец дискуссии.
Он был в форме, волосы зачесаны назад и завязаны. Но Либби не могла забыть, как прелестно он выглядел босиком, с распущенными волосами, как непринужденно вел себя во время их последней встречи в кухне. Она никогда не забудет этот поцелуй. В форме он выглядел строгим и чужим, но под ней скрывался мужчина страстный и желанный. Мужчина, который умел быть мужественным и нежным одновременно.
Ее руки и ноги налились свинцом. Тепло разливалось по телу, а сердце затрепетало, как раненая птица. Боже, как она вожделела к нему! Даже преподаватель – самая большая любовь ее жизни – не вызывал в ней и десятой доли тех чувств и желаний, что Джон. Он был красив, очарователен, но ему не хватало таких качеств, как сострадание, уязвимость, верность, которые она открыла в Джоне.
Ничего себе компот! Смесь эллинского бога с бойскаутом.
Он перехватил ее взгляд, и слабая улыбка осветила его лицо. Она усмехнулась в ответ. Фолк пожирал глазами выбившиеся из ее прически кудри, расстегнутую пуговку на воротничке и талии, голые ступни. Она инстинктивно поджала ноги, и горячая волна желания окатила ее с ног до головы.
Каро, подняв бровь, с интересом наблюдала за ними.
– Мне лучше уйти, – сказал он, но не двинулся с места. – Ведите себя хорошо и не изводите Либби, – обратился он к Каро. Наконец он встал, посмотрел на обеих женщин и вышел из комнаты.
С уходом Джона температура в комнате упала градусов на десять. Либби не хватало теплоты, которую он излучал.
– Что все это значит? – без обиняков спросила Каро, как только за капитаном захлопнулась входная дверь.
Либби поправила постель и пожала плечами, стараясь не смотреть на больную.
– О чем вы, не понимаю?
– Ха-ха, – фыркнула пациентка. – Я не слепая. Но даже если б я ослепла, то все равно почувствовала бы флюиды, идущие от вас. И это в присутствии старой женщины и при наличии кровати, которая разделяла вас.
Либби отвернулась, подняла полотенце и сложила его.
– Я не буду выпытывать, – успокоила ее Каро. – Я взяла за правило не совать свой большой нос куда не следует. Но…
Все дело в этом «но». Как ей хотелось поговорить о Джоне! Но говорить-то в сущности было не о чем. Она не могла устроить ему такую подлянку: закрутить роман, а потом бросить парня. Он никогда не поймет ее, если она сообщит, что больше не может оставаться здесь. Значит, нужны веские основания, доводы. Однако все эти причины казались ей сейчас мелкими и несущественными.
