Падение в рай - Марти Джонс

Четверть четвертого. Какая наглость звонить в такое время!

Либби Пфайфер высунула голову из-под одеяла и потянулась к телефону, но нечаянно задела кнопку будильника, и резкие пронзительные звуки обрушились на нее. Когда очередная попытка утихомирить упрямый будильник окончилась безрезультатно, она просто запихнула его под подушки, на которых ей только что так сладко спалось.

Не открывая глаз, Либби сделала еще одну попытку, и наконец ей удалось поднять трубку.

– Постарайтесь не огорчать меня! – пробурчала девушка хриплым от сна голосом.

– Привет, Пикси! – омерзительно бодрый мужской голос резанул слух. – Проснись и пой!

– Джон? Какого черта ты звонишь в такую рань?

Раздавшееся в ответ хихиканье не улучшило ее настроения.

– У меня хорошая новость, Пикси, – многозначительно сказал он. И что-то в его голосе заставило ее открыть глаза.

Либби стоило больших усилий сесть и откинуть волосы с лица.

– Я не шучу, – заверил ее Джон, – новость-то, в общем, скверная, но и хорошая в то же время.

Как только Либби дотронулась до подставки лампы на ночном столике, сработал автоматический выключатель. Свет ослепил ее. Она зажмурилась и устроилась поудобнее. Будильник звонил не переставая, и Либби потрясла головой, чтобы избавиться от звона в ушах.

– Либби, ты меня слышишь?

– Да, что случилось?

– Пробил твой час!

– Три часа ночи не лучшее время для шуток, Джон!

Он снова хмыкнул, а потом вздохнул:

– У нас ЧП! Мне позвонил турист, страдающий бессонницей. Он вышел прогуляться и наткнулся на здешних хулиганов.

При слове «хулиганы» Либби окончательно проснулась. Расположенный неподалеку от ее дома Национальный парк «Форт Пикенс» во Флориде был не только любимым местом отдыха туристов, но и исторической достопримечательностью. Она тихонько чертыхнулась и убрала с лица непокорные пряди.

– Ну и что они натворили? – с опаской спросила Либби.

– Боюсь, придется огорчить тебя, Пикси.

Сейчас не время обижаться на Джона. Но в другой раз она не даст ему спуску и выложит все: пусть знает, как раздражает ее это дурацкое прозвище.

– Они надругались над старым дубом.

Либби стоило больших усилий подавить возглас отчаяния. Она дважды ударила по подставке лампы, добиваясь максимального освещения.

– Надеюсь, это не розыгрыш, – прошипела она.

– За кого ты меня принимаешь? Я же знаю, как тебе дорог Старый Патриот. Шутки такого сорта – не мое амплуа.

Глаза Либби наполнились слезами. Она покачала головой, желая смахнуть их, и спутанные черные волосы вновь упали ей на глаза.