После того как первая часть предсказания исполнилась, Амазон понял, что и все остальное, все горести и трудности, предписанные пророчеством, его не минуют. И что рано или поздно он покинет Белен и отправится к иным берегам.
Только в предсказании Кармен ничего не говорилось о том, куда именно ему предстоит держать путь.
И как долго придется ждать появления вестника.
Прошло два года, а третье предсказание все не исполнялось. Никакой вестник с изумрудом не появлялся, ничто не меняло хода его жизни. Печаль, в которую он погрузился после смерти жены, постепенно отступала, хотя и не развеялась окончательно, она была словно рана, которая с течением времени зарубцевалась, но навсегда оставила после себя шрам.
И вот когда Амазон уже начал сомневаться в том, что пророчество было верным, судьба его настигла.
Это случилось летним вечером. Он играл на белом рояле на веранде, потягивал мелкими глотками янтарный ром и курил сигару. И тут в дверь постучали.
Он удивился, встал и пошел открывать. На пороге стоял мужчина.
Индеец.
Он был высокого роста, с чистым и ясным лицом. Темные глаза, кожа с медным отливом. Он снял шляпу и спросил:
— Вы Амазон Стейнвей?
Музыкант, озадаченный тем, что незнакомец знает его имя, недоуменно попятился. Потом, когда удивление прошло, он ответил:
— Да, это я. С кем имею честь?
Индеец ответил не сразу. Он вертел в руках шляпу и, видимо, чувствовал себя неловко.
— Меня зовут Мендис, но мое имя вам ничего не скажет. И все-таки мне нужно с вами поговорить. Прямо сейчас.
— Нельзя ли отложить разговор до завтра? Уже поздно, и я хочу спать. Зайдите, пожалуйста, в другой день.
Амазон уже собирался закрыть дверь, но индеец его опередил. Властным движением руки он придержал ее:
— Подождите, прошу вас. Разрешите войти и послушайте, что я вам скажу. Я приехал издалека, чтобы увидеть вас. Меня послала Кармен.
Ошеломленный, музыкант стоял и вглядывался в своего собеседника. А индеец раскрыл ладонь, на которой мерцал изумруд. Темно-зеленый изумруд.
И он понял, что к нему явился вестник.
Амазон провел гостя на веранду, усадил его в кресло и угостил стаканчиком рома. Потом предложил индейцу сигару, от которой тот отказался, сел напротив него и сказал:
— Я ждал вас так долго, что уже потерял надежду.
Лицо Мендиса стало печальным, и он попросил прощения за то, что явился так поздно.
— Простите меня. Я должен был прийти раньше. Но я сомневался, что вы готовы выслушать то, что мне нужно рассказать.
