— Стейнвей — это из-за дурацкой надписи на моем рояле. Однажды кому-то взбрело в голову, что тут на гравировке — мое собственное имя, и с тех пор меня только так и называют.
Молчание.
— Знаете, полковник, к вам это не относится, но большинство людей — такие невежды.
— Неужели?
— Ну да. Они думают, Луи Армстронг — это фирма, которая делает трубы. А вы спрашиваете мое настоящее имя. На кой оно вам сдалось?
— А кто это, Луи Армстронг? — улыбнулся бармен. — Он плыл с тобой на «Белене»?
Амазон перестал выстукивать свою мелодию и бросил на Сервезу грустный-прегрустный взгляд, но ничего не ответил. Значит, он точно попал на край света. Туда, где совсем ничего нет.
Родригиш продолжал:
— Так как твое настоящее имя?
Музыкант уклонился от ответа:
— Какая разница? Теперь все зовут меня Амазон Стейнвей. И ни к чему это менять.
— Откуда ты взялся, Амазон?
Минута колебаний.
— Из Белена.
— С корабля «Белен»?
— Нет, из города Белен. Я играл в джаз-клубе «Сантарен» перед тем, как попасть сюда. Там я и научился.
— Вот, значит, как?
— Ну да.
— А почему, если ты из Белена, ты называешь себя этим дурацким американским именем?
— Из-за музыки.
В этот момент два белых попугая в клетке, стоявшей на краю стойки, заорали и стали клевать друг друга, устроив жуткий гвалт. Но Сервеза накрыл клетку куском мешковины, и гвалт прекратился.
— Как это «из-за музыки»?
— Музыканты так часто делают. Меняют имена. Чтобы стать кем-то другим. Стать кем-то. Но вся эта история касается только меня, и я не уверен, что вам интересно...
— Мне она кажется весьма любопытной. Родригиш качнулся на стуле, закинул грязные ноги на стол и затянулся своей сигариллой. Он выдохнул дым, и несколько колечек медленно поплыли у него над головой.
— Я тебя слушаю, Амазон. В мире нет ничего приятней, чем послушать интересную историю. Особенно когда от нее попахивает правдой.
— Почему вы так уверены, что я расскажу вам правду?
Полковник саркастически улыбнулся:
— По той простой причине, что никто ни разу не соврал человеку по имени Альвару Эмилиану Родригиш безнаказанно.
Родригиш не поверил ни одному слову из того, что рассказал ему пианист. Мало того, что, приехав в Эсмеральду, полковник подцепил болотную лихорадку, его к тому же преследовал постоянный страх, что однажды его революционное прошлое все-таки пустится за ним в погоню, — все это мало-помалу сделало его настоящим параноиком. С тех пор в его глазах все незнакомые люди, черные или белые, музыканты или кто угодно еще, были шпионами на службе у правительства. А следовательно — наемными убийцами, которые хотят его уничтожить.
