— О, Боже, — воскликнул Брэбент, — он собирается его убить!
— Убить ребенка, убить ребенка! — громом прокатилось по комнате и замерло.
Гормен остановился и повернулся на голос с почти человеческим удивлением на лице, но это уже не имело значения. Заминка была не больше секунды, но Марн со скоростью молнии прыгнул. Им двигал рефлекс. Не успел охранник даже повернуться, а отец ребенка уже сидел на нем. Остальные мужчины тоже набросились на гормена, обрушивая свои удары так, что тот и нож поднять не успел, а достать пистолет и подавно. Если его массивный череп еще мог выдержать удары, то мозг, подобно человеческому, был слишком чувствительным — гормен потерял сознание. Это был второй случай, когда люди удивили гормена, первым был крик Брэбента.
Нападающие, пораженные своей победой, отхлынули назад.
— Мы… мы одолели его! — выдавил из себя Гибсен, все еще не веря происшедшему.
Брэбент порылся в карманах.
— Вот, держи? — сказал он, протянув моток проволоки. — Гибсен, свяжи его! Де Джувенел, закрой входной люк!
Связанный гормен лежал на полу с открытыми глазами. Эти существа не могли долго оставаться без сознания. Снаружи послышался скрежет — его соплеменники пытались открыть люк.
— Говард! Ты же мне говорил, что они никогда не тронут ребенка! — взволнованно сказала Рей Уэнсли.
Брэбент прерывисто дышал и выглядел изможденным, но с его лица уже исчезло выражение загнанного пса, и он не выглядел великомучеником, скорее — победителем.
— И это правда, Рей. Он просто шел за вторым ножом.
— Но…
— Я солгал вам, да! Нам нужен этот корабль. Мы не смогли бы подготовиться к нападению на охранника, поскольку недостаточно ловки. Даже секундное замешательство дало бы гормену неоспоримые преимущества. Значит, я должен был сделать так, чтобы вы напали на него не раздумывая, со скоростью, не уступающей горменовской, а есть только один способ это сделать — задействовать ваше подсознание, рефлексы. Защита ребенка — это рефлективный порыв, и его целесообразность не пропускается сквозь сито сознания. Этот рефлекс защиты просто заставляет человека действовать, в чем мы и убедились. Итак…
— Итак, — прервал его Гибсен, — мы выиграли сражение, но проиграли войну. Что нам со всем этим делать, Брэбент? У нас есть корабль, но мы не сможем им управлять. Ты же сам так говорил и потом доказал нам это!
— Нет, — поправил Брэбент, — я доказывал это гормонам. Погоди. Послушайте.
Снаружи доносилась приглушенная трескотня голосов. Дети Крешенци начали хныкать; раньше у них не нашлось на это времени.
