Гибсен и де Джувенел, проходя мимо Брэбента, довольно громко ругались в его адрес, но он даже не взглянул на них. Мери Марн осторожно несла ребенка. Тот разрывался от плача, да и сама Мери была готова разрыдаться. Ретти сопровождал двух детей Крешенци. А у Сэма Джероффа во время посадки был вид человека, который терпит кораблекрушение в открытом море и видит, что спасательное судно уходит все дальше. Последней шла Рей Уэнсли. Они на миг встретились глазами, но девушка сразу же отвернулась.
— Проходите внутрь, — пробормотал Брэбент и зашел следом за всеми.
К землянам был приставлен всего один вооруженный охранник, сейчас молчаливо стоявший у входа. Он держал в руке скорострельный тепловой пистолет. В ограниченном пространстве ракеты он мог убить любого, кто попытался бы сбежать.
Остальные его соплеменники были заняты более важными делами — готовили к полету ракету землян, сносили аппаратуру и снаряжение из штаба на площадь.
— Иуда! — прошептал де Джувенед, проходя мимо Брэбента.
Тот даже не отреагировал; он стоял и смотрел в пустоту.
Рей Уэнсли прислонилась к прохладной металлической перегородке и закрыла глаза. Донимал резкий, неприятный запах, исходивший от охранника. Сам отсек был абсолютно пустым. Себе гормены обеспечивали хоть какой-то комфорт, но совсем не позаботились об условиях для узников. Полет, казалось, предстоял долгий и тревожный. О направлении приходилось только догадываться.
Брэбент мельком взглянул на Рей. Все, о чем она думала, было написано на ее лице.
«Ну хорошо, Говард, — думал он, — чего же ты ждешь? Все на борту. Здесь только один чужой, остальные снаружи. Если и представится какая-либо возможность, то только сейчас» Но он не мог не подождать хотя бы секунду, всего одну, как опытный игрок, который продумывает ход, но тянет время. Риск слишком велик, но он обязан рискнуть…
Брэбент решительно подошел к гормену, порылся в карманах, и достал нож, который когда-то был отобран у Гибсена, и передал ему.
— Вот, держи, — сказал он. Тот посмотрел на доктора, что-то закричал и взял.
— Да, еще одно, — продолжал Брэбент, облизав пересохшие губы. — Я думаю, у них все-таки есть один нож. В том же месте.
Опять чириканье. Английская речь гормена воспринималась с трудом.
— Да, — закивал головой Брэбент, — в том же месте, под ребенком.
Он на мгновение закрыл глаза.
Когда он открыл их снова, гормен уже направлялся к колыбели, держа в одной руке нож, а другую вытянув вперед.
