– Человека из Одессы.
Должно быть, это была шутка или цитата из какого-то анекдота, но я его не знал. Звучало как-то не очень натурально. Неужто он правда боялся?
– Невозможно на улицу выйти, – пояснил дядя. – Нельзя поручиться за собственную жизнь.
Что тут скажешь! Я обнаружил даже сумку, приготовленную им на случай внезапного бегства. Наткнулся я на неё совершенно случайно. Она была припрятана за дядиным письменным столом. Я озадаченно подумал, что бы это могло быть. Оказалось, чёрт возьми, носки, рубашка, зубная паста, отвёртка, сложенный костюм и – что растрогало меня больше всего – баночка с домашней колбасой и кекс.
Что это было – паранойя?
Кстати, что касается «белого шума», то у меня однажды возникло подозрение, что дядя сам его производил. Во всяком случае, однажды вечером я услышал наверху, в его холле, ужасный треск, который сразу же прекратился, как только я постучал в дверь. То ли он перенял это у сумасшедшего, то ли, может, хотел таким образом заглушить соседское пианино?
•••
Мне всё это видится так.
Одесса, 1992 год. Сумрачный свет с трудом пробивается в Богом забытый заводской квартал. Глухие стены, вход на бывшую фабрику пошива пальто. Выходит мужчина, осматривается по сторонам, сворачивает в боковую улочку; его зовут Николай 1Ъворите, по прозвищу Другим, он же Карманчик; он идёт по улочке вниз. Двери домов теряются вдали. Он стучится в одну из них.
– Што такое? Отвечает;
– Здесь Беняк живёт? Мы ему приносим весть, што хлеб растёт.
Поворачивается и уходит.
Другим, он же Карманчик, находится на половине пути до пустой грузовой платформы, около которой переминаются две фигуры. Другим, он же Карманчик, приостанавливается, но потом продолжает путь.
Доносится далёкий звук аккордеона – возможно, ещё из времён коммунизма. На этом месте – теперь внимание! – появляется фигура, явно чужеродная здесь, – как видно, кто-то заблудился.
Другим, он же Карманчик, мгновенно ориентируется, он знает, что почём, уж он немало люда перерезал ни за понюшку табаку. И что с того? А ничего, это ему что овцу зарезать, так же просто и легко. Но Другим, он же Карманчик, мужик душевный, он понимает толк в аккордеоне и потихоньку даже подпевает; он женат.
Что тебе надо, сигареты или колбасу, или, может, ты хочешь наручные часы, – у него есть и наручные часы. Незнакомец – то ли «товарищ», то ли «папаша», в наши дни трудно отличить, – не реагирует, а может, он вообще иностранец в длинном пальто?
