Форчун закончил просмотр каталога и отобрал всю нужную себе информацию. После этого он прошел в кубикул В.
Пристроив на голове церебральный обучающий шлем, он уселся поудобнее в расслабляющее кресло и включил прибор. Информационная атака на мозг началась…
Для начала Форчун освежил свои познания в греческом языке, латыни и финикийском, выучил лигурийский, иврит, арамейский и этрусский. При помощи церебрального шлема у него на это ушло совсем немного времени.
Еще задолго до поступления на работу в Агентство Реструктуризации и Ремонта Темпоральной Энтропии, Форчун изучал жизнь и деятельность Ганнибала Карфагенского. Безудержный патриотизм Тита Ливия заставлял читателя представлять Ганнибала нахальным негодяем, но даже Ливии не мог умалить заслуг этого самого знаменитого карфагенского полководца. Плиний писал свои труды позже и без мании Ливия превращать каждое событие в иллюстрацию моральных правил, он был более честен и интересен, поскольку придерживался философии Децима Юния Ювенала, созданной через три столетия после похода Ганнибала. «Вперед, сумасшедший, и поспеши через эти ужасные Альпы, чтобы стать утешением школьников».
Конечно, эти античные историки никогда и не помышляли, что переводы их работ выживут и будут увлекать школьников двадцать шесть веков спустя и почти в двух сотнях квадриллионах миль от Земли, и не могли себе представить, что мальчик, начитавшись их, вырастет, закалится в битвах, пересечет пространство и время, чтобы стать свидетелем событий, о которых Ливии только слышал.
Ганнибал Форчун прочел Ливия и Плиния в оригинале на латыни и еще несколько трудов и комментариев на греческом, французском, английском, немецком и итальянском, для усвоения которых древнему ученому понадобились бы годы усилий.
Даже с помощью церебрального поля систематизировать весь отобранный материал было непросто, так как большинство доступных источников было невообразимо запутано мнениями и предрассудками авторов и еще более замутнено следованием тому стилю «объективности», который был в моде на момент написания данного труда. Ганнибал Форчун изучил все это, запомнив каждую частичку информации, от тривиальной до безусловно существенной. Что будет нужно, а что — нет, станет ясно, когда он сам попадет на место. Его огромный талант учитывать все и использовать каждую мелочь для принятия правильных решений в девяноста восьми процентах случаев и принес ему лицензию на вмешательство.
