– Прости… я сволочь…
– Джек… Женя, ты что? Что случилось? – Она осторожно погладила его по плечам, прижалась губами к виску. – Что с тобой, мой мальчик?
Из его груди вырвался не то стон, не то всхлип, и Марина испугалась – это было слишком нехарактерно для Хохла.
– Женя… – Она подняла его голову и заглянула в глаза. – Ну, что происходит, любимый?
– Повтори, – прохрипел он, снова пряча лицо у нее на шее.
Она не стала повторять, поцеловала его куда-то за ухо, обхватила руками еще крепче и принялась раскачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивая.
– Все пройдет… что бы ни случилось – оно кончится, поверь мне… и я с тобой, всегда буду с тобой, потому что только ты у меня и остался, ты – и сын.
– Мне хреново от твоей святости, Мэриэнн… – пробормотал Женька, жарко дыша ей в шею. – Верни мне мою Маринку, мою Наковальню, я очень тебя прошу…
– Женя… что ты говоришь, куда я делась?
– Нет, это не ты – тебя больше нет, понимаешь? Это все чужая жизнь, не наша, и меня тоже больше нет…
Марине вдруг стало страшно – слова Хохла походили на бред. Она продолжала сидеть рядом с ним на полу, качаясь из стороны в сторону, а сама пыталась понять, что же произошло в ресторане после ее ухода. О чем они говорили с Бесом, что обсуждали?
Хохол немного пришел в себя, почувствовал под руками холодное обнаженное тело, не глядя, стянул с кровати одеяло и укутал Марину:
– Замерзла?
– Да…
– Где Егор?
– Спит давно, – шепотом проговорила она. – Мы в кино были…
– Мы уезжаем отсюда как можно быстрее, едем на Кипр.
Коваль удивленно отпрянула:
– Что за спешка?
– Есть причина! – отрезал Женька, вставая и поднимая ее на руки. – Давай спать.
Он опустил ее на кровать, сам завалился рядом и мгновенно уснул, а Марина так и пролежала без сна всю ночь, глядя в потолок. Она чувствовала, что Женька скрыл от нее что-то, и от этого становилось тревожно. Ощущение опасности всколыхнулось где-то глубоко внутри и подкатывало волной к горлу, мешая дышать. Онемели кончики пальцев левой руки, сломанной когда-то давно в дежурке городского СИЗО, заныла каждая косточка. Марина тихо встала, стараясь не потревожить спящего Хохла, накинула халат и пошла вниз, в кухню.
Она устроилась на высоком табурете за барной стойкой, разминая пальцы. Большие круглые часы над окном показывали половину пятого, через два часа Женька встанет, отправится на свою обязательную пробежку…
«Почему он так странно сказал – верни мне мою Маринку? Как будто не со мной разговаривал».
