Сегодня он очнулся и услышал, как где-то за неплотно прикрытой дверью мальчишеский голос читает, запинаясь и повторяя слова:
– В этой славной битве Империя одержала убедительную победу над превосходящими силами врага. Волчье поле – так издавна называлась эта местность. Интересно, что даже сейчас среди населения этого района бытует поверье о том, что одержать победу войскам Империи помог ураган, который был призван на головы армии неприятеля молитвами в полевых храмах. Это суеверие стойко держится среди…
– Что ты бубнишь! – раздраженный мужской голос прервал чтение. – Еще раз и сначала! Тебе завтра это на уроке истории рассказывать.
Младший внук воспитывает сына, понял маршал. Хороший парнишка… как его зовут? Но память упорно не хотела выдавать имя, вместо этого он словно провалился в мешанину картин и звуков.
…– Куда прешь?! Вали их всех здесь, на краю! – сержант был неумолим, он выхватил из чехла нож и полоснул по постромкам обозной лошади. – Вали, я говорю! Прямо ко рву!
Он обернулся, увидев молодого офицера, скривился в усмешке.
– Исполняем, ваше благородие, уже почти все.
– Где пленные? – спросил офицер. Он был юн ("Недавно из училища", – подумал сержант), усы только пробивались на губе. Но глаза смотрели холодно, без испуга и растерянности.
– Две тысячи примерно, – махнул рукой сержант, – вон там, за холмом.
– Всех сюда, ко рву. Расставить. Пулеметы поднести.
Сержант окаменел.
– Что-то неясно? – поднял бровь офицер.
– Ваше благородие… Зачем? У нас тут и без того хватает, вон уж сколько бочек отравы вылили.
– Выполнять.
Сержант заглянул в глаза юному офицеру, и заледенел, смолк. Вскинул ладонь под козырек. Через пять минут колонна пленных показалась из-за холма. Через полчаса – затрещали пулеметы.
"Мы делали так неделю. Сколько там, на этом Волчьем поле, было истрачено патронов? Не сосчитать. Лошади, люди, собаки – все в эти рвы, а сверху заливать химией и поджигать. И вентиляторы, турбины у всех рвов. Ураган… Это мы сделали этот ураган. Как звали того сержанта, который хотел мне возразить? Не помню. Уже не помню. Зато в учебниках все написано как надо. Пусть будет так".
Маршал снова начал проваливаться в черноту, наполненную болью изношенного тела. Наверно, он застонал, потому что кто-то подошел, несколько голосов обменялись короткими фразами. Короткий укол в руку. Тишина.
Ненадолго.
– Послушайте, маршал.
Он открыл глаза и огляделся. Комната была знакомой – штабной зал с огромным круглым столом, окруженным креслами. Зал был пуст, на столе не было карты, и кресло сейчас было занято только одно, в котором сидел он сам, положив руки на подлокотники. Нет, стоп. Кресло напротив тоже не пустовало.
