Алешка вернулся на первый этаж и, ругая Женьку Кислицына на все лады, принялся скоблить стену линейкой.
***
- Папочка! Ой, что у нас сегодня было! - со смехом сказала Тамара, вбежав в комнату, и принялась описывать урок рисования.
Чем дальше она рассказывала, тем больше серьезнело лицо папы. Наконец он положил кисти на столик, отошел от мольберта и, посмотрев рисунок Тамары, сказал:
- Ты огорчила меня, дочка.
- Почему? - удивилась Тамара. - Зинаида Ивановна поставила мне пятерку.
- Да я не только о твоем рисунке. Ну, пусть сначала о нем. Ты ведь рисовала Пушка тети Зины? Так? А разве он похож? Значит, ты ничего в нем не увидела или не запомнила. У тебя вышла кошка вообще. Понимаешь? Как тысячи других: голова, хвост, глаза. Кстати, это не глаза, а желтые пуговицы.
Папа сделал несколько штрихов карандашом. Глаза Пушка ожили, насторожились и смотрели уже куда-то вверх, будто следили за полетом мухи. Тамара восхищенно вздохнула:
- Ну, папа! Ты же художник!
- А ты моя дочка. И сама хочешь быть художником. Значит, учись видеть, запоминать. Но меня огорчило не это. Зачем вы осмеяли девочку, которая видит лучше вас и, как я понял, сумела показать свою Журку именно такой - смешной, необычной?… И еще: трава-то действительно красится. Ты обязательно познакомь меня с этой девочкой.
- Вот еще! - вспылила Тамара и выбежала из комнаты.
***
Алена открыла дверь своим ключом, сняла с гвоздика под календарем записку. Мама писала, где*что лежит. Но есть ке хотелось. Алена потянулась к приемнику, но передумала: слушать музыку тоже не хотелось. Может, сразу сделать уроки? Она разложила учебники, села к столу и задумалась.
Не таким представлялся ей первый день в новой школе… И вспомнился, теперь уже такой далекий, поселок в тайге. Прикрыв глаза, она ясно увидела родную маленькую школу, где ей был знаком каждый уголок. Перед ней, как в кино, проплывали лица ребят их класса, с которыми подружилась еще в детсаду.
Вспомнился кедрик, который папа выкопал в тайге и посадил под окном в тот год, когда Алена только родилась.
Росла Аленка, и кедрик рос. Аленка научилась ходить, говорить. А кедрик научился шуметь под ветром ветвями, стойко переносить удары пурги. Когда кедрик уже дотянулся до Аленкиного окна на втором этаже, он каждое утро здоровался с ней - тихонько стучал в стекло длинными зелеными иголками.
Однажды Аленка сказала маме:
- Почему деревьям не дают имена? Это неправильно!
- Их много. Разве всем придумаешь? - возразила мама.
