В класс вошла учительница с пачкой дневников под мышкой. Другую такую же пачку нес за ней Алекс…
После собрания Алена с Аней подошли к Ивасу.
- Я могу вывести. Мама и не заметит! Надо только валерьянки достать, - взяв его за рукав, сказала Алена.
- Правда?! - обрадовался Толик. - И незаметно будет?!
- Валерьянку в аптеке можно купить. У меня деньги есть, - подсказал стоявший поодаль Алекс.
- Зачем в аптеку? Пойдемте ко мне, - предложила Тамара. - У нас есть. А дома сейчас никого… Может, и у меня выведется? - и показала маленькое пятнышко на подоле платья.
- Чего ж ты молчала? Конечно, выведем, - пообещала Алена.
И они впятером пошли к Тамаре.
Алена хорошенько потерла ваткой, смоченной в валерьяне, пятна на Толькиной рубашке и Тамарином платье. Потом почистила мокрой щеткой. А когда просушили их над электроплиткой, то пятен совсем не стало видно.
- Какая ты мастерица! - захлопала в ладоши Аня.
- Ну, ты даешь!… Ну, голова!… Да я тебе за это что хочешь сделаю, - восторженно говорил Ивас.
Тамара была так довольна, что села за пианино и заиграла веселую мелодию.
- И тогда наверняка
Вдруг запляшут облака… -
подхватили девочки.
Когда Алекс с Аленой поднялись на свою, высокую, сторону улицы, он оглянулся вокруг и сказал:
- Я тебе китайку подарю. Фарфоровую. Она качает головой и закрывает глаза. Мне дедушка подарил, когда я болел сильно.
- Как же можно дедушкин подарок отдавать? - удивилась Алена. - Да не нужно мне ничего! - и побежала к своему дому.
***
Как вчера договорились, утром Алена пришла к Ане. И они сразу занялись уборкой. Пусть это будет Аниной маме, Галине Петровне, сюрприз. Придет она с работы усталая, а все уже чисто и убирать к Новому году не надо.
Алена быстренько расшуровала потухающую печку, согрела выварку воды. Они вытерли везде пыль, обмели паутину. Разрыхлили землю и полили цветы. Хорошенько вымыли теплой водой полы. Все расставили по местам и присели отдохнуть.
От работы щеки у Ани порозовели. Она накинулась на завтрак, оставленный мамой, к которому утром еле притронулась. Потом вместе пили чай с джемом и говорили о том, как удивится мама, когда придет с работы.
Во дворе послышались лай Джека и чей-то крик. Чуть погодя в комнату вошла женщина в засаленном ватнике, в грязных мужских галошах, надетых на босу ногу, в черном шерстяном платке, из-под которого выбивались черные, с сединой, волосы.
- Иди! Пришли к тебе! - сердито сказала она Ане и, даже не прикрыв за собой дверь, вышла, бормоча: - Шляются всякие!…
