– Веселей! – крикнул он, хотя никто не нуждался в подбадривании.
* * *
– Поворот – ап!
Плот, грузно подскочив на бурунах, ухнул носом в кипящую воду, но направляемый ловкими руками, выверну лея из водоворота, перевалился с борта на борт, вышел на относительно чистую воду и, набирая скорость, понесся к следующему перекату. Руки и плечи ныли, вода захлестывала лицо. Пятеро мальчишек на наскоро собранном суденышке бешено работали шестами, пересмеиваясь и перекидываясь шутками. То, что они делали, было опасно – на самоделке, на чужой бурной реке, без спасательного снаряжения – но эти мальчишки умели ценить опасность и наслаждаться ею. Пит Клеменс на носу завопил, перекрикивая шум воды:
– Сорок бочек погрузили,
Всю дорогу лихо пили!.. – и безумная команда хором откликнулась:
– Капитан глядел на нас,
Будто мы его топили!..
Хэй-о! Плыть по Эри тяжело!
Отложи, пацан, весло!..
…Да, опередить казаков не удастся. Но бурная речка донесет группу прикрытия до переправы через плавни раньше, чем туда доберутся русские. Другой дороги у них нет, это ясно. Пять человек могут там задержать весь казачий отряд на несколько часов. За это время получившие фору основные силы займут полевой стан и как следует приготовятся ко встрече. Если будет, кого встречать.
…– Поворот – ап!
* * *
– Давай вышлем разведку.
Глеб посмотрел на Мирослава с удивлением. Но Серб был абсолютно серьезен.
– Зачем? – не понял Глеб. Колонна остановилась: – Можно попить, пару глотков, и все!.. Для чего?
– Не знаю, – Мирослав пожал плачами. – Просто… – он снова пожал ими.
– Время… – Глеб вытер рукавом лицо. – Ладно. Бери кого-нибудь – и вперед, но быстро.
– Сухов, – Серб махнул Петьке, и они, взяв оружие наперевес, бесшумно поспешили вниз, где тропинка ныряла в заросли.
* * *
– Никого, – Боб Харкорт перевернулся на бок. – Может, они пошли другой дорогой?
– Кругом болота, – Пит отхлебнул из фляжки, протянул ее Бобу, тот отпил и пустил по кругу. Пять человек, замаскировавшись за кустами у остатков моста, внимательно следили за переправой. – Никуда они больше пойти не могут.
– Они здесь, – сказал Макс Харниш, молчаливый, бесстрастный паренек из Кентукки, потомственный охотник. Пит насторожился:
– Что ты увидел?
– Ничего, – Макс покачал головой. – Я чувствую. Они здесь и они тоже наблюдают.
– Не дышать, – прошептал Пит и окаменел.
* * *
На бронзовом от пота и духоты лице Петьки сидели с полдюжины комаров, но мальчишка был неподвижен. Он был уверен, что штатовцев тут просто НЕ МОЖЕТ быть, и все-таки какое-то чувство мешало ему сказать Сербу: "Пошли, нет тут никого." Он прислушивался и приглядывался. Серб делал то же.
