- Лейтенант Витас Лацетис, погранвойска Республики Беларусь. Я повторю вопрос мальчика: кто вы и что делаете в пограничном районе?
Светловолосый мужчина, повернувшийся к пограничниками, едва они появились из кустов,сунул руку в карман камуфляжа. Лейтенант остался неподвижным, но второй пограничник вздёрнул ствол автомата, а Витас негромко, но внушительно сказал:
- Руки.
- Простите, господин лейтенант, - у мужчины оказался резкий, звучный голос,- я лишь хочу предъявить разрешение на пребывание здесь, подписанное командующим вашими погранвойсками, а так же моё удостоверение личности… Ваше начальство на заставе должно быть предупреждено обо мне. Разрешите? - и, не дожидаясь разрешения, он достал из кармана какие-то бумаги. Витас не двинулся с места, и мужчина неожиданно командным тоном, повысив голос, добавил: - Чёрт возьми, да посмотрите бумаги, лейтенант! Подойдите и посмотрите - я имею право требовать это от вас, как старший по званию! Я - капитан БНД28 Айзек фон Фелькерзам!
- Тишшшш… - прошипела Олеся, когда Валька, совершенно ниче-го не видевший в темноте кинобудки, опрокинул какой-то ящик, буквально чудом успев его подхватить в последний момент и наощупь вод-рузить на стол… или другой ящик, не поймёшь. Все трое, предводительствуемые Олесей, пробирались куда-то вперёд, пока девчонка не скрипнула чем-то - немного посветлело, и на уровне глаз в стене образовались два квадратных окошка, предназначенные для показа кинофильмов в комнате отдыха. - Наше счастье, что в канцелярию не пошли, - еле слышно сказала Олеся, и они сгрудились у окошек. Точнее, сгрудились Валька и Димон, второе окошко по-рыцарски предоставив в полное распоряжение Олеси.
В комнате отдыха находились начальники трёх застав: майор Короб, отец Димона майор Бидара и начальник 4-й капитан Станчевский. Сидя возле стола для настольного тенниса, они внимательно слушали фон Фелькерзама…
- …мой дед, - немец прохаживался по комнате, деликатно не заходя за спины пограничников, чтобы не заставлять их вертеться. - Это, к сожалению, правда, и я понимаю, как тяжело вам может быть разговаривать со мной. Тем более - вам, белорусам, чей народ потерял в той войне каждого третьего жителя… Это наша вина, вина немцев, и я не стану ссылаться на давность случившегося, мне известно, что у славян долгая память. Но известно так же, что они не злопамятны и, может быть, вы не станете судить внука за дела деда, тем более, что так получилось - сегодня мы в одной лодке. Не стану я и открещиваться от моего деда. Я любил его, он много мне рассказывал о войне - и поэтому сегодня именно я выполняю это задание, а не кто-то другой…
