— Этот сок полностью нейтрализует настойку? — спросил я, недоверчиво прислушиваясь к успокаивающимся внутренностям.
— Полностью.
— Зачем тогда пить?
— А для контраста! — рассмеялся Ниобе. — Хотите еще?
— Упаси боже!
Я поспешно плеснул в стакан обыкновенной земной водки, чтобы консул не успел наполнить его какой-нибудь здешней гадостью.
Ниобе последовал моему примеру и поднял стакан.
— За успех вашей экспедиции, — предложил он.
— Спасибо.
К водке я вообще-то равнодушен, если не сказать более — предпочитаю легкие спиртные напитки, да и те в меру, — но сейчас я ей просто обрадовался.
— Вы извините, — проговорил консул, закусывая, — я что-то не совсем понял цель вашей экспедиции. Если не ошибаюсь, млечник — это гриб?
— Не ошибаетесь, — усмехнулся я. — Но это в том случае, если исходить от латинского названия Lactarius. А если от греческого Galaktikos (и то и другое слова переводятся как млечный), то вместо гриба получаете вид хищного психофага, обнаруженного на нескольких населенных гуманоидами планетах нашей Галактики в довольно обширной области. Видели его всего несколько раз, но, по косвенным данным, предполагается, что это весьма распространенный вид.
— Почему же его так редко видели?
— Потому, что гипотетически это либо живой материальный объект, обитающий в n-мерном пространстве и появляющийся в трехмерном, когда ему заблагорассудится, либо живая энергетическая субстанция, возникшая на основе полей и столь малых физических частиц, что в материальном мире является абсолютно проницаемой. Отсюда, кстати, и его другое, более звучное название — призрачный парусник. Существует всего два снимка млечника. Я видел оба. Смею вас заверить, что в мире нет ничего более прекрасного.
— Как же вы собираетесь ловить его, если он абсолютно проницаем?
Я откровенно рассмеялся.
— Вы похожи на корреспондента из программы «Загадки и тайны Вселенной». Это мой маленький профессиональный секрет. Кстати, пока я буду в экспедиции, попрошу меня не навещать и не вызывать по рации. Имеются сведения, что млечник очень чувствителен к электромагнитным полям, а птерокар создает весьма ощутимые биомагнитные помехи, которые могут отпугнуть млечника. Если возникнет чрезвычайная ситуация, я сам вас вызову.
Консул совсем погрустнел. К концу дня (обед как-то незаметно перешел в ужин) Ниобе напился, хотя и утверждал, что к спиртному, как и я, равнодушен. Вполне возможно, что так оно и было, но мой категорический отказ остаться погостить, видимо, сказался на этом обстоятельстве. Время от времени консул возвращался к уговорам и даже пообещал подарить «скорбящую вдову», если останусь хотя бы на день, но я твердо стоял на своем. После каждой неудачной попытки переубедить меня Ниобе тяжело вздыхал, от расстройства выпивал рюмку водки и на некоторое время менял тему разговора. Но минут через двадцать все повторялось. В конце концов он все же подарил мне парусника просто так, расщедрившись под воздействием алкоголя. И я не отказался, пообещав, что если поймаю еще один экземпляр, то этот обязательно верну. Кончилось все тем, что после очередной порции водки консул откинулся на изголовье кресла и мгновенно заснул.
