— Не мне. Борис, видишь, в одном костюмчике? Совсем закоцуб.
— Не знаю я, что здесь есть, — гудит Женечка. — В бардачке посмотри.
Валентин перегибается через сиденье, открывает бардачок.
— Должно быть… — бормочет. — Олег баб любит катать, для куражу угощает… Есть!
Достаёт плоскую фляжку, колпачок свинчивает, нюхает.
— Вроде бы коньяк, — говорит и мне протягивает. — Пей.
Хлебнул я раз, хлебнул другой. Ни хрена эти трезвенники в напитках не разбираются. Не коньяк это, а чёрт-те что, пакость заморская, похоже, на хвое настоянная. Но, чувствую, крепкая, хотя по горлу сейчас идёт как вода. Приложился я и — буль-буль-буль, что из канистры — всю фляжку единым махом высосал.
— Полегчало? — интересуется Женечка. Давно заметил — сердобольный он сверх меры. Хотя, по слухам, «заказные» предпочитает голыми руками исполнять, а не оружием каким.
Чувствую, кровь по жилам веселей побежала, колени ожили и опять их печь стало.
— Маловато будет… — бормочу. Эх, опростать бы сейчас канистру, такую, что Валентин в «жигуле» перевернул, а не эту фляжечку полупинтовую…
— Александр добавит, — обещает Валентин. — Выходи. У тебя своё алиби, у нас своё.
Гляжу, а мы, пока я «булькал», уже к клубу ночному подкатили и стоим на том же месте, где и «жигуль» с час назад находился.
Как я ноги на ступеньках обледенелых не поломал, пока в подвал в кромешной темноте спускался, уж и не знаю. Ткнулся в дверь, но поцарапаться не успел — сама распахнулась. Хватает меня за лацканы Сашок, внутрь затаскивает, дверь запирает.
— Быстренько наверх, — шепчет. Как дела, не спрашивает, небось по пейджеру ему уже всё сообщили.
Насчёт быстренько — здесь он палку определённо перегнул. Куда мне, до мозга костей промёрзшему, бегать, да ещё по лестницам? К тому же, в тепле очутившись, колени опять огнём гореть начали. С грехом пополам добрался я из подвала до первого этажа, но здесь заартачился.
— Мне — сюда! — говорю строптиво и к сортиру направляюсь. И столько в моих словах категоричности, что Сашок, ничего поперёк не молвив, молча за мной следом пошёл.
Захожу в сортир, становлюсь перед умывальником и ремень брючный начинаю расстёгивать.
— А ты не перепутал? — недоумевает Сашок.
Я на него — ноль внимания. Спускаю штаны ниже колен и начинаю ноги холодной водой обмывать. Во, блин, блаженство! Ну приблизительно, как ежели кладёшь ладонь на наковальню и молотком — бац по пальцу. Затем — бац по второму. Бац по третьему. Но третий раз — мимо!
