Он наметанным глазом отмерил дистанцию до винтокрылых хищников. Прицелился в правого.
«Эх, не помешало бы сейчас стадо капюшонов… Авось и повоевали бы на равных…» – с печальным вздохом подумал инженер.
Пилоты, словно перехватив его мысль о капюшонах, поспешно бросили вертолеты вверх.
Машины расходились в стороны, беря броненосец в клещи.
Эти вертолеты были посерьезней легкого H-112, с которым расправились тогда капюшоны. У них имелись кургузые крыльца, увешанные ракетами и пулеметными контейнерами.
Контейнеры с тихим щелчком повернулись, Пес обнаружил себя под прицелом двенадцати стволов.
"Чудесно… – со злым азартом подумал инженер. – Мучиться долго не придется… И, кстати, хорошая эпитафия выйдет: «Разорван в клочья корпоративной охраной концерна „Дитерхази и Родригес“…»
Пес неотрывно сопровождал стволом пулемета тот вертолет, который заходил с левого борта.
Вот сейчас покажется белая надпись «HERMANDAD» и можно будет стрелять.
И надпись показалась.
«ВОЗДУШНЫЙ ПАТРУЛЬ»
Пес дважды перечитал ее. И лишь на третий сообразил, что надпись не на испанском. На фарси.
Инженер отпустил рукоять пулемета.
Отступил на два шага назад.
Вначале он хотел по привычке поднять руки вверх. Но затем, сообразив, скрестил руки на груди, уложив ладони на плечи – так сдаются пехлеваны.
– Убедительно просим выбросить оружие и лечь лицом вниз! – выплюнул в мегафон угрюмый мужской голос.
«А выговор у него мягкий, нестоличный… Похоже, парень родом из Севашты, края тысячи злаков, – подумал Пес. – Земляк.»
Ноябрь – декабрь 2007
Мне нелегко говорить о повести «Дети Онегина и Татьяны» из-за опасения нанести ущерб ее обаянию не слишком удачным вступлением. Но деваться некуда. Первоначально повесть была написана для антологии современного рассказа «Облик России будущего». Антология задумывалась программная, ее создатели сулили небывалые гонорары, прельщали переводами на иностранные языки и предрекали потенциальным авторам, сплошь писателям-фантастам, славу и почет далеко за пределами фантастического околотка.
Меня всегда живо интересовали слава и гонорары, и все же я согласился написать для антологии по другой причине: беспризорный сюжет, мучивший меня не один месяц, к тому времени вполне созрел и был готов перебраться из головы на бумагу. Этот сюжет имел самое непосредственное отношение к будущему России. Вращался он вокруг главной влюбленной пары русской литературы – Евгения Онегина и Татьяны Лариной.
