– Проклятье, Шнобби, – простонал он.
– Перестань, Фред, да успокойся ты, – увещевал его одетый в кисейное платье Шнобби.
– Не могу я быть повышен по службе! Я не офицер! Я грубый, простой как грабли человек!
– Фред, лично я всегда говорил: в грубости ты по-настоящему преуспел.
– Но это письменный приказ, Шнобби! Посмотри, его светлость лично подписал!
– Ну, по моему мнению, у тебя есть три выбора, – сказал Шнобби.
– Да?
– Можешь пойти к патрицию и лично сообщить, что не собираешься подчиняться его приказам…
Искаженное паникой лицо Колона мгновенно посерело от ужаса.
– Большое тебе спасибо, Шнобби, – с горечью произнес он. – В следующий раз ты, пожалуйста, предупреждай заранее о таких вот предложениях. Теперь мне придется переодевать штаны.
– Во-вторых, ты можешь согласиться и завалить дело – так, чтобы он сам лишил тебя…
– Ты нарочно это говоришь, а, Шнобби?
– А что? Стоит попробовать, Фред.
– Понимаешь ли, Шнобби, вся беда с завалами состоит в том, что здесь нужно быть очень точным. Вот ты думаешь, что заваливаешь дело совсем чуть-чуть, а на самом деле завал становиться таким огромным… И тогда его светлость лишит меня не только должности и звания. Надеюсь, нет необходимости уточнять, чего еще он меня лишит?
– Да, Фред, в чем-то ты прав.
– Я просто хочу сказать, что завал… Видишь ли, все дело в том, что невозможно предугадать, какие размеры он примет.
– Ну и третий вариант, Фред… Ты просто соглашаешься.
– Ты не слишком-то мне помог, Шнобби.
– Это ведь всего-то на пару недель. Пока не вернется командор Ваймс.
– А если он вообще не вернется? Гнусное место, этот Убервальд. Я слышал, это головоломка внутри загадки, а подо всем этим еще и шарада. Звучит не очень-то здорово. Сгинуть там – раз плюнуть. И вот тогда я влип. Я ведь понятия не имею, как это, офицерствовать.
– Никто не знает, что такое офицерствовать, Фред. Поэтому и существуют офицеры. А вот если б они это знали, то были бы сержантами.
Лицо Колона снова исказилось от беспросветности. Как человек, всю жизнь проведший в мундире – этакая затычка, нашедшая соответствующую своему сержантскому званию бочку еще в самом начале своей карьеры, – Фред Колон автоматически и бездумно соглашался с тем, что офицеры как класс даже собственные штаны без подробного руководства неспособны натянуть. Правда, он честно исключал из общеофицерского списка Ваймса и Моркоу, присвоив обоим звание почетных сержантов.
Шнобби наблюдал за своим другом с выражением тревоги, дружелюбия и хищнического умысла.
