— Твои глаза видят все, — сказал Крейг.
— Ты запросил копии титулов на эти земли, — продолжил Тунгата, но Крейг промолчал. — Но даже ты должен знать, что для покупки земли в Зимбабве требуется разрешение правительства. Ты должен указать, как намереваешься использовать эти земли, и подтвердить наличие капитала для их освоения.
— Да, даже я это знаю.
— Поэтому ты пришел ко мне, чтобы предложить свою дружбу. — Тунгата посмотрел ему прямо в глаза. — А потом попросить, как старый друг, об услуге?
Крейг только развел руками.
— Один белый фермер на земле, которая может прокормить пятьдесят семей матабелов. Один белый фермер
будет жиреть и богатеть, а его слуги будут ходить в лохмотьях и питаться объедками, которые он соблаговолит им бросить, — насмешливо произнес Тунгата, и Крейг не сдержался.
— Один белый фермер, который ввезет миллионы в страну, остро в них нуждающуюся. Один белый фермер, который даст работу десяткам матабелов, будет их кормить, одевать и давать образование их детям. Один белый фермер, который сможет накормить десять тысяч матабелов, а не жалкие пятьдесят семей. Один белый фермер, который будет заботиться о своей земле, защищать пастбища от коз и засухи, чтобы она могла оставаться плодородной еще пятьсот лет, а не пять. — Гнев Крейга вышел из-под контроля, и он наклонился на столом Тунгаты, глядя ему прямо в глаза.
— Ты здесь не нужен, — прорычал Тунгата. — Крааль закрыт для тебя. Возвращайся к своей лодке, своей славе, к своим льстивым женщинам. Будь доволен тем, что мы отобрали только одну твою ногу, убирайся, прежде чем лишишься головы.
Тунгата взглянул на золотые наручные часы.
— Мне нечего больше сказать. — Он встал, но Крейг снова заметил что-то непонятное в его свирепом взгляде. Что это было? Не страх и не хитрость. Безнадежность, глубокое сожаление, быть может, даже чувство вины или смесь всех этих эмоций.
— Тогда, прежде чем уйти, я хотел бы сказать тебе еще кое-что. — Крейг подошел ближе к столу и заговорил тише. — Ты знаешь, что я был на Чизарире. Там я встретил троих партизан. Их зовут Бдительный, Пекин и Доллар, и они просили передать тебе…
Крейг не успел закончить, потому что гнев Тунгаты превратился в кровожадную ярость. Он затрясся, взгляд его затуманился, на щеках появились желваки.
— Замолчи, — прошипел он, сдерживая себя железным усилием воли. — Ты вмешиваешься в дела, о которых не имеешь понятия, которые не имеют к тебе отношения. Покинь эту землю, пока они не уничтожили тебя.
