– Да.
– Люди из ОВР будут к тебе безжалостны.
– Я знаю, отец.
– Будут подчеркивать, что ты не справился с ситуацией. Что без сопротивления отдал ключи.
– Там черт знает что творилось! Если бы я начал сопротивляться, вышло бы только хуже! – покраснев, отвечает Эд.
– Не повышай голоса и не оправдывайся. Ни со мной, ни на допросе. От этого ты выглядишь…
Дрогнувшим голосом:
– Не надо, отец. Не говори, что я выгляжу слабаком. Я с этой ситуацией справлюсь. И хватит, наконец, сравнивать меня с Томасом!
Престон снимает телефонную трубку.
– Знаю, в грязь лицом ты не ударишь. Но сумеешь ли ты заслужить благодарность Билла Паркера?
– Отец, ты сказал как-то раз, что Томас унаследовал от тебя силу, а я – умение держать нос по ветру. Так почему же теперь в этом сомневаешься?
Престон, улыбнувшись, набирает номер.
– Билл? Привет, это Престон Эксли. Да, прекрасно, спасибо… Нет, ради этого я не стал бы звонить по личному номеру… Нет, Билл. Я насчет своего сына, Эдмунда. В рождественскую ночь он был на дежурстве в Центральном участке. Полагаю, у него есть для тебя важная информация… Что? Сегодня? Конечно сможет… Да, и передавай привет Хелен… Пока, Билл.
Гулко бухает о ребра сердце. Престон кладет трубку.
– Ну вот. Сегодня в восемь встречаешься с Паркером в «Тихом океане». Он закажет отдельный кабинет, и вы сможете спокойно поговорить.
– Какую версию мне ему представить? Престон протягивает ему исписанные листки.
– Такие случаи выпадают не каждый день. У меня было дело Атертона, у тебя – Гвадалканал. Полистай семейный альбом и вспомни.
– Да, но какую версию…
– Решай сам. Приглашение на ужин – хороший знак. И учти: Билл любит, когда его люди едят с аппетитом.
* * *
Эд последовал совету отца. Вернулся домой, достал семейный альбом. Читал, вспоминал. В хронологическом порядке – газетные вырезки. Не все есть в газетах: но то, чего там нет, навеки выжжено у него в памяти.
1934 год – дело Атертона.
Дети: трое мальчиков, две девочки. Все цветные: негры, мексиканцы, китайцы. Они исчезали, а потом изуродованные тела их находили в сточных канавах Лос-Анджелеса. У одного не хватало рук, у другого – ног, у прочих были вырезаны внутренние органы. Газеты окрестили убийцу Доктором Франкенштейном. Расследование было Поручено инспектору Престону Эксли.
Эксли счел, что газетная кличка убийце подходит: на всех местах преступления были обнаружены струны от теннисных ракеток, у одной жертвы в подмышках следы от портняжной иглы. Эксли предположил, что, перекраивая Детские тела, маньяк пытается создать новую жизнь. Начал проверять извращенцев, душевнобольных, пациентов психиатрических клиник. Спрашивал себя, чье лицо даст своему созданию новый Франкенштейн – и через неделю получил ответ.
