Кей мысленно произнесла:
— Господи прости меня, я не знаю что делаю, — и сказала отчетливо: Я думаю это очаровательная идея. Просто очаровательная.
— И это не было бы — что?
На мгновение ей стало его почти жалко. Вот он уже размотал свои удочки, наточил и смазал крючки, его рука приготовилась к аккуратной подсечке, а она украла у него весь его спортивный интерес. Она подъехала к нему сзади с полным грузовиком рыбы. Она капитулировала.
— Ну, — сказал он. — Ну, я, хм. Хм-м-м! Официант!
— Но, — сказала она лукаво, — не сегодня, Ар-манд.
— Сейчас, Кей. Просто поднимемся и взглянем на нее. Это не далеко.
Она в переносном смысле поплевала на руки, сделала глубокий вдох и нырнула — слабо удивляясь в какой именно момент она решила выбрать этот фантастический путь. Она деликатно моргнула глазами, всего дважды, и сказала мягко:
— Ар-манд, я не такой опытный человек, как вы, и я… — она заколебалась и опустила глаза, — я хочу, чтобы все было безукоризненно. А сегодня, это все так неожиданно, и у меня не было возможности подготовиться к чему-либо, и сейчас ужасно поздно и мы оба устали, и мне завтра на работу, а послезавтра не надо, кроме того… — и тут она перещеголяла все. Тут она выдала, не задумываясь, самое расплывчатое и яркое заявление все своей жизни. — Кроме того, — сказала она, ее руки красиво подрагивали, — я не готова.
Она глянула на него уголком глаза и увидела, как его костлявое лицо сменило четыре отчетливых выражения, одно за другим. И снова у нее внутри было то, что способно было удивляться; она в состоянии была придумать только три возможные реакции на подобное заявление. В тот же самый момент у гитариста у нее за спиной, посреди льющегося глиссандо, мизинец застрял под струной ля.
Пока Арманд Блуэтт не успел отдышаться, она сказала:
— Завтра, Ар-манд. Но… — Она покраснела. Когда она была ребенком, то читая «Айвенго» и «Охотника за оленями» и, бывало, тренировалась, как краснеть перед зеркалом. Она никогда не могла этого сделать. Однако сейчас она это сделала. — Но раньше, — закончила она.
Ее датчик удивления снова щелкнул, на этот раз от мысли, почему я попробовала сделать это раньше?
— Завтра вечером? Вы придете? — сказал он. — Вы правда придете?
— В котором часу, Ар-манд? — спросила она послушно.
— Ну. Хм. А, скажем, в одиннадцать?
— О, в это время здесь будет полно народа. Десять, до того, как закончатся спектакли.
— Я знал, что вы умница, — сказал он восхищенно.
Она крепко ухватилась за эту мысль и развила ее.
