— Что?
— Послушай меня, Горти. Ты помнишь все, что ты мне рассказывал пожалуйста проснись! — помнишь, о Кей и всем остальном?
— Да, конечно.
— Ты помнишь, что ты собирался сделать, когда-нибудь?
— Ты имеешь ввиду вернуться туда и снова увидеть Кей, и поквитаться с этим старым Армандом?
— Правильно. Ну так вот, именно это ты и сделаешь.
— Ну конечно, — он зевнул и закрыл глаза. Она снова потрясла его. — Я имею ввиду сейчас, Горти. Сегодня. Прямо сейчас.
— Сегодня? Прямо сейчас?
— Вставай, Горти. Одевайся. Я серьезно.
Он сел с сонными глазами.
— Зи… сейчас ночи!
— Одевайся, — сказала она сквозь зубы. — Давай, Малышка. Ты не можешь оставаться ребенком всю свою жизнь.
Он сел на краю постели и стряхнул последние туманные остатки сна.
— Зи! — воскликнул он. — Уйти? Ты хочешь сказать, уйти отсюда? Оставить карнавал и Гавану и тебя?
— Правильно. Одевайся, Горти.
— Но — куда я пойду? — Он потянулся за одеждой. — Что я буду делать? Я там никого не знаю!
— Ты знаешь, где мы находимся? Это всего лишь в пятидесяти милях от городка, из которого ты родом. В этом году мы ближе не будем. В любом случае, ты здесь уже слишком долго, — добавила она, ее голос вдруг стал нежным. — Тебе следовало бы уйти раньше — год назад, может быть два года.
Она подала ему чистую блузку.
— Но почему я должен это сделать? — спросил он жалобно.
— Назовем это интуицией, хотя на самом деле это не так. Ты не сможешь пройти через встречу с Людоедом завтра. Ты должен уйти отсюда и оставаться в стороне.
— Я не могу уйти! — по-детски протестуя в то время, как он подчинялся ей. — А что ты скажешь Людоеду?
— Ты получил телеграмму от своей кузины, или что-нибудь в этом роде. Оставь это мне. Тебе не нужно беспокоиться об этом.
— Никогда — я что, никогда не смогу вернуться?
— Если ты еще когда-нибудь увидишь Людоеда, разворачивайся и беги. Прячься. Делай что угодно, но никогда не подпускай его к себе сколько будешь жить.
— А как же ты, Зина? Я тебя никогда не увижу! — Он застегнул молнию на боку серой юбки в складку и стоял неподвижно пока Зи умело подводила ему брови карандашом.
— Увидишь, — сказала она мягко. — Когда-нибудь. Как-нибудь. Напишешь мне и сообщишь, где ты.
— Написать тебе? А если мое письмо попадет Людоеду? Разве это можно?
— Не попадет. — Она села, по-женски отвлеченно, аккуратно оценивая Горти. — Напишешь Гаване. Почтовая открытка ценой в один пенс. Не подписывай ее. Напечатаешь ее на машинке. Рекламируй что-нибудь — шляпы или прически, или еще что-нибудь. Напишешь свой обратный адрес, но переставишь каждую пару чисел. Запомнишь?
