— Вы делаете такую мебель здесь?
— Прямо здесь, — бодро подтвердил Назив. — Сам сделал. А вместе с Гросидом мы сделали все, что здесь есть. Конечно, дети помогали. Гросид сделал тарелки и кружки. Нравятся?
— Еще бы, — отозвался Чарли. Посуда была коричневой с золотом и переплетавшимися цветными полосами. — Это что, лак по глине или вы обжигаете их в своем А-поле?
— Ни то и ни другое, — улыбнулся Назив. — Хочешь увидеть, как мы делаем их? — Он посмотрел на пустую тарелку Чарли. — Или еще салата?
Чарли с сожалением отставил тарелку.
— Спасибо, мне хотелось бы увидеть, как вы делаете посуду.
Они поднялись из-за стола и вышли в заднюю дверь. За портьерой прятался ребенок, озорно дернувший Назива за плащ, в ответ на что Назив, не останавливаясь на ходу, схватил его, поднял, перевернул вниз головой и осторожно вновь вернул в вертикальное положение. С веселым визгом ребенок скрылся. Улыбаясь, он поманил Чарли за дверь.
— Вы очень любите детей, — отметил Чарли.
— Мой бог! — отвечал Назив.
Смысл сказанного был не совсем ясен, но Чарли чувствовал, что он хочет сказать — это был ответ на его замечание, но не прямое объяснение. Считал ли он ребенка своим богом? Или… было ли это принципом отношения к детям?
Комната, в которой они оказались, была немного выше и шире, чем другие, и совершенно не напоминала уютные и удобные жилые помещения лидомцев. Это была мастерская — обычная рабочая мастерская. Пол был устроен из кирпичей, гладкие стены обшиты деревом. На деревянных крючках висели инструменты: кузнечный молот и клинья, молотки поменьше, тесло, скобель, шило, окорочный нож, топорик и большой топор, угольник, рейсмус и уровни, коловорот, стамески и набор рубанков. У стен в разных местах помещения стояли станки — самое удивительное, что все они были сделаны, очевидно, вручную из дерева! Отрезной станок со столом, похоже, приводился в движение ногой, а ножовочная пила — кривошипно-шатунным механизмом, заставлявшим пилу двигаться вверх и вниз. Верхний конец пилы фиксировался в громоздкой раме и был пригружен деревянной пружиной. Токарный станок также имел множество деревянных шкивов для регулирования скорости, и кроме того огромное керамическое маховое колесо, весившее не менее пятисот фунтов.
Назив привел сюда Чарли, чтобы показать печь для обжига. Печь стояла в углу — это была прочная конструкция из огнеупорного кирпича с дымовой трубой сверху и тяжелой металлической дверцей, покоившаяся на кирпичных же подпорках. Под печью стояли тигель и горн, который Назив, с некоторым напряжением, выкатил, чтобы показать Чарли, после чего вернул его на место. Рядом были устроены кузнечные меха с ножным приводом. Выходное отверстие мехов открывалось в нечто вроде большого мешка, что оказалось при ближайшем рассмотрении огромным пузырем. Назив начал усиленно качать ногой педаль, и сморщенный мешок сначала как бы вздохнул, перевернулся на свою спину и стал раздуваться.
