В свою очередь Бергман знал Дронго как одного из самых лучших аналитиков, который не раз помогал представителям правоохранительных служб в ряде сложных расследований, причем помогал не выступая на стороне обвинения, но в ряде случаев и адвокатам, становясь на сторону несправедливо обвиненных жертв судебного и прокурорского произвола, незаконно осужденных заключенных.
Они относились друг к другу с должным уважением, сдобренным самоиронией, принятой в среде профессионалов высокого класса. Оба отличались еще одним роднившим их качеством — господа эти были заядлыми гурманами. Но если Дронго умудрялся сохранять неплохую физическую форму и весил чуть меньше ста килограммов — при росте метр восемьдесят семь, то Давид Самуилович весил больше ста пятнадцати кэгэ, будучи на пятнадцать сантиметров ниже ростом. Бергман предпочитал классические костюмы-тройки и постоянно менял очки, которых у него было несколько дюжин.
В Москве в середине девяностых открылось много прекрасных ресторанов, известных не только своими «кусающимися» ценами, но и изысканной кухней.
Несмотря на августовский обвал девяносто восьмого и изрядный отток богатых клиентов, в столице сохранялось немало мест, где можно было пообедать вкусно и с комфортом.
Они выбрали ресторан «Монте-Кристо», что на проспекте 60-летия Октября.
Кабинет для особо важных гостей был заказан заранее; когда Дронго приехал на место встречи, выяснилось, что Бергман его уже ждал.
— Я решил прийти чуть раньше, — признался адвокат, пожимая руку Дронго, — у меня оказалось немного времени, и я подумал, что можно позволить себе подождать вас тут. Спасибо за приглашение, я, кстати, не был еще в этом ресторане.
— Я тоже, — заметил Дронго, усаживаясь за столик, — но мне понравилось рекламное объявление этого заведения. В разделе «часы работы» было указано, что ресторан работает «с двенадцати часов дня и до последнего посетителя».
Согласитесь, это говорит об определенном уровне обслуживания.
— Согласен, — улыбнулся Давид Самуилович, которому официант подал меню.
— Потрясающе! — восхищенно отреагировал он тут же. — У вас безошибочная интуиция, Дронго. Посмотрите только, как поэтично описаны блюда. Просто прелесть! «Каменный окунь, запеченный на углях с пряными травами и томатом, сервированный лимоном и отварными молодыми овощами, на соусе из осветленного сливочного масла с пикантными специями», — процитировал он. — Черт возьми, да это настоящая поэма! Или вот еще — «Филе дикого французского кабана, маринованное пряными травами, фаршированное черносливом и жареными грецкими орехами, запеченное со свежим помидором и сыром „Эмменталь“, с соусом из красного вина, можжевельника и брусники». По-моему, здесь работал не шеф-повар, а живой классик.
