Причем кто–то в силу каких–то причин уходит, не тратит время на выводы глобального порядка, но в любом случае разрабатывает какие–то пласты, конкретные истории, вводятся непрерывно новые факты, осмысливаются по–новому события, есть нормальные, профессионально сделанные описания большинства военных операций того же 1941 года, серьезные роботы по истории разведки, по предыстории войны, по советскому военному планированию. Безусловно, надо упомянуть фамилию ныне покойного полковника Бобылева. Официальный человек, военный историк, тем не менее, прекрасные были у него работы по поводу анализа советского военного планирования, в частности, разбора военно–стратегической игры Генштаба, которая была проведена в январе 1941 года, фактически отрабатывался этот план вторжения в Европу. Это десятки фамилий.
— Вот мы подошли уже к сюжету вашей книги «23 июня: «день «М». Вы сказали, что не полемизируете с Виктором Суворовым, а продолжаете его дело. Я хотел бы уточнить, в чем вы с Суворовым сходитесь, в чем расходитесь и, вообще, простите за такой личный вопрос, вы дружите?
— Мы находимся с Виктором Суворовым в самых добрых отношениях, к сожалению, они заочные, но он мне достаточно часто звонит, у нас с ним совершенно нормальные, можно сказать, дружеские отношения. К сожалению, пока еще не имели возможности выпить на брудершафт, думаю, у нас все впереди.
Теперь, что касается серьезного вопроса. Могу очень четко сформулировать в нескольких словах. Виктор Суворов выдвинул гипотезу о том, что Сталин планировал начать крупномасштабную стратегическую и наступательную операцию от западных границ Советского Союза в Европу летом 1941 года. Я с этим полностью согласен. Виктор Суворов подтвердил свою гипотезу крохотным, имевшимся в его распоряжении тогда, количеством каких–то обрывков, выскользнувших как кончик шила из мешка, какими–то обрывочками советских мемуаров, какими–то публикациями полузакрытыми. Я все–таки писал на 15 лет позже, чем вышел первый тираж «Ледокола», я имел возможность ту же самую гипотезу подтвердить совершенно другим архивом документального материала.
Вторая гипотеза, которую выдвинул Виктор Суворов, что Красная армия потерпела сокрушительное поражение летом 1941 года, потому что она готовилась к наступлению и не способна была обороняться. Я с этим категорически не согласен, я считаю, что в этой гипотезе нет даже одного процента здравого смысла. Виктор Суворов хорошо знает мое мнение по этому поводу. Не сошлись мы с ним во мнениях. Я считаю, что это абсолютно несерьезная идея. Не бывает наступательных танков, не бывает оборонительных самолетов, не бывает армии, которая может решить такую сложную задачу, как наступление на территории противника, но при этом не может решить задачу обороны на своей собственной территории, имея две линии заблаговременно созданных железобетонных укреплений. И уж в любом случае ни одна наступательная операция Красной армии летом 1941 года ничем, кроме тяжелейших потерь, не закончилась. Поэтому Красная армия, безусловно, в том состоянии, в котором она находилась, не способна была ни наступать, ни обороняться и об этом как раз очень, на мой взгляд, интересно написано в книжке моей «25 июня». Простите за такой пиар. Там очень интересно показано, как Красная армия пыталась нанести сокрушительный удар по финским аэродромам, в результате этого сокрушительного удара потеряли 24 собственных бомбардировщика и повредили на финских аэродромах один самолет – трофейный советский СБ. Так что с этой второй составляющей гипотезы Суворова я абсолютно, категорически не согласен.
