клянусь великими богами. Лет десять назад, я помню, тогда еще была жива мама, она однажды сказала мне: «Твой отец не человек. Он бог или полубог. Он все знает, все видит, обо всем догадывается. Мне так интересно с ним и так страшно». Вчера, — продолжала дочь, — я была у твоей сестры. У ее дочери Атии благодаря покровительству Матуты
[22] родился сын. Ты знаешь об этом. Его назвали Октавианом.
[23] Я привела к ним старика Пакувия. Говорят, он лучше всех в Риме умеет гадать по внутренностям птиц. Старик рассек при мне двух гусей и, внезапно упав на колени, стал показывать на младенца. А потом встал и объявил, что этот ребенок будет повелителем всего мира. А власть передаст ему мой отец — Гай Юлий Цезарь, верховный понтифик Рима. Предсказатели не могут так часто ошибаться, великий жрец, — тихо прошептала Юлия на ухо отцу, — значит, ты действительно будешь править всем миром.
— Согласен, — улыбнулся Цезарь, — но с одним условием. Ты должна родить мне внука, чтобы я ему передал эту власть, а не Октавиану. Договорились?
— Договорились, — Юлия припала к отцу, — только тогда сам выбери мне мужа.
Отец, закрыв глаза, вспоминал. Он очень любил свою первую жену — Корнелию, мать Юлии. Ведь даже всемогущий диктатор Сулла не сумел заставить его развестись с ней. Корнелия была дочерью самого Цинны,[24] заклятого врага Суллы, четырежды избиравшегося консулом. Это была первая женщина Цезаря. До семнадцати лет он сохранил девственную чистоту, столь удивительную для юношей и подростков того времени. Как он тогда смущался в первую брачную ночь. Впрочем, и Корнелия вела себя не лучше. Спустя десять лет после свадьбы она призналась ему, что очень боялась этой ночи. После смерти Цинны он остался единственной опорой для этой маленькой женщины и не собирался с ней расставаться даже под страхом жесточайших наказаний.
Решением Суллы у него отняли жреческий сан, лишили родового наследства и приданого жены. Но и тогда молодой Юлий проявил упорство. Он не отказался от жены и дочери и даже вынужден был бежать из Рима. В страшной ярости диктатор отдал приказ найти и умертвить молодого патриция. За Юлия Цезаря вступились многочисленные родственники из самых могущественных родов Рима. Сам Сулла был вынужден отступить, при этом он пророчески заметил: «Ваша победа, получайте его, но знайте: тот, о чьем спасении вы так стараетесь, станет гибелью для дела оптиматов, которое мы с вами отстаиваем: в одном Цезаре таится много Мариев».
