Девушка не успела далеко уйти — брела вдоль зеленых насаждений и громко всхлипывала. Ничего нечеловеческого в ней не наблюдалось, по крайней мере со спины. Школьная форма, в которую она зачем-то втиснула себя, делала ее облик варварски глупым. Впрочем, малоэстетичный синий костюм все же давал возможность увидеть, что такое настоящая культуристка. Милита была отлично развитой девочкой — классной девочкой, разумеется! — но рядом с ЭТОЙ, школьницей выглядела бы она.
— Эй, — позвал студент, — подождите, пожалуйста.
Девушка, вздрогнув, обернулась. Ее лицо оказалось крупным, скуластым, не очень симпатичным. Но заплаканным, поэтому вполне нормальным, ничуть не страшным. Откровенно говоря, студент ожидал чего-то другого. Хотя внутри, как ни странно, он не был поджат. Гипноз.
— Привет, — сказал студент, приблизившись. Сглотнул, решаясь, и глухо прибавил. — Даша… не плачьте…
Девушка молчала. Напряженно всматривалась: по лицу подошедшего метались тени танцующего на ветру кустарника. И вдруг громко засмеялась, утирая слезы:
— Ты меня напугал, Игорь!
Ее голос также был человеческим.
Студента звали не совсем так. Вернее, совсем не так. Но это было неважно. Он лихорадочно перебрал варианты ответов, чтобы поддержать удачно начавшийся процесс общения, потея от неловкости, беспомощно шевеля губами. Дурак дураком.
— Ну? — тогда спросила школьница. — Видел?
— Что?
— Тоннель — он правда черный? А остальное видел?
— Какой тоннель?
— Игорек! — вздохнула школьница. Повторила нежно. — Игоречек! Мне даже снилось, как ты плывешь, как тебя встречают, берут под руки. А ты вернулся…
— Вы про загробную жизнь? — обмирая, догадался студент. Голос перестал слушаться, но молчать далее было неприлично, и он принялся листать в голове необходимую литературу. — Понятно… Но на самом деле все не так просто. Дело в том, что начальные этапы скорбного Пути, и черный тоннель, и сияющая дверь, и даже водная преграда — они ведь описаны возвращенными людьми, поэтому образный ряд, их составляющий, не выходит за рамки бытовой символики. Истинные образы, очевидно, недоступны бренным глазам вечного сознания, понимаете?.. Понимаешь?
— Умница моя! — ее толстые губы стали неудержимо расползаться. — Не волнуйся, я помню, что ты мне рассказывал. Еще бы…
И тут — невероятная смесь переживаний вырвалась из ломающегося рта:
— Боже, как хорошо, что ты вернулся! Без тебя я стала какой-то ненормальной! Хожу на наше место, на то, где мы с тобой снежную бабу лепили. А эти сволочи по дороге попадаются, следят, наверное. Так я из них снежки леплю, нашу зиму вспоминаю. Скатаю шар и колдую на нем, как ты учил. Слышал, что я тебе про нашего мальчика шептала?..
