Дунька мне язык показала.
– Все равно ПИНГВИНа не отдам, – сказал я. Мне и с этими волнами хорошо.
– Откуда у тебя это? – Мама опять собралась плакать.
– Мама, неужели ты веришь этому аппарату? – спросил я. – Что для тебя важней – я или электроды?
– Я верю в науку, – всхлипывает мама.
– Тогда почему не можешь понять, что Марцеллий – это правда!
– Опять… – вздохнула мама.
Дуньку выписали и Рудольфа выписали. Остались мы с Кристиной. Мне стали давать таблетки. Я их под языком держал, пока медсестра не уходила, а потом выплевывал и выбрасывал в форточку.
Горькие такие. И Кристину научил, а то она их глотала, как дурочка.
Я ей тоже про Марцеллия рассказал. Кристина даже петь перестала, слушает. Потом спросила:
– А планета – это что?
– Здрасьте! – говорю. – Гребенщикова поешь, а таких простых вещей не знаешь. Планета – это большой шар, на котором мы все живем. Он летит по Вселенной неизвестно откуда и куда. А на нем города, страны и люди, как приклеенные. Вокруг шара – пустота, а в ней другие шары летают во всех направлениях. Некоторые их них раскаленные. Это звезды. Видела на небе?!
Кристина уже плачет.
– Ой, как страшно! Они же все друг с другом перестукаются!
– Ничего. Может быть, проскользнем, – говорю ей.
Кристина задумалась, потом затянула: «Под небом голубым есть город золотой…»
– Погоди, – говорю. – Чего ты все одно и то же!
– А что же петь? Я другого не знаю, – говорит.
– Пой свое.
– Я не умею.
– Давай сочиним!
И мы стали сочинять песню. Кристина мелодию, а я слова. Про то, как мы в больнице лежим, а вокруг нас шары летают, раскаленные. Веселая получилась песенка! Вскоре мы ее уже хором пели. То есть дуэтом.
Нянечки сбежались, слушают. Потом профессор пришел. Я думал, он уколы нам назначит, это было бы неприятно: укол не выплюнешь.
Но профессор послушал наше творчество, улыбнулся и говорит:
– Кажется, на поправку идет. В песнях появился смысл!
Я так понял, что мы с Кристиной круче Гребенщикова текст сочинили.
Однако нас продержали еще три дня, пока мы не выплюнули свои баночки с таблетками до конца. За это время мы сочинили еще пять песен. Из других палат психованные дети приходили их переписывать и разучивали наизусть. Профессор сказал, что нас с Кристиной надо выписывать, а то мы их всех заразим.
Когда прощались с Кристиной, она мне говорит:
– Я тебя прошу, пожалуйста, следи за планетой! А то залетим куда-нибудь не туда.
Я же говорил – нормальная девчонка!
