Деву Битв отправил Один
В дольний край на бой недолгий:
Взять велел бойца в палаты —
Благ приказ тот Бога Власти!
Ее длинную песнь слушали с вниманием и тревожным изумлением, в гриднице стояла тишина. Сам Хеймир конунг не сводил глаз с Ингиторы, и лицо его стало суровым.
– Неужели все так и было? – спросил он, когда Ингитора замолчала. – Неужели Скельвир хёвдинг погиб? И его убийца – конунг фьяллей? Торвард Рваная Щека? Здесь нет никакой ошибки?
– Все это так, – ответила Ингитора. – Все правда до последнего слова. Ты можешь спросить людей из дружины моего отца, которые присутствовали при этом и все видели своими глазами!
Бьярни, Асвард и другие тоже находились в гриднице. Конунг велел им говорить; смущенные такой честью, они поначалу растерялись, но потом взяли себя в руки, и Бьярни кормчий даже заслужил небольшое серебряное обручье в награду за ясный и связный рассказ. Все гости пришли в изумление: свидетельствам нельзя было не верить, но вся эта история с беспричинным, да еще ночным нападением конунга фьяллей на человека, который ничуть с ним не враждовал, выглядела необъяснимой.
– Таким образом, конунг, земли и добро моего отца остались без хозяина, – сказала Ингитора. – У моего отца нет ни сына, ни брата, ни другого родича-мужчины, есть только я. От тебя зависит решение, кому достанется наследство моего отца. Позволишь ли ты мне владеть нашими наследственными землями или предпочтешь забрать их себе, выделив мне треть имущества в приданое, как положено по закону?
– У меня нет причин сомневаться в твоем праве и способности владеть наследственными землями! – сказал Хеймир конунг. – Как я знаю, происхождение твоей матери и ее брак со Скельвиром хёвдингом не вызывают никаких сомнений. При всех знатных и свободных людях, присутствующих здесь, я объявляю все, чем владел Скельвир хёвдинг, будь то земля, постройки, угодья, скот, рабы, движимое имущество, собственностью его дочери йомфру Ингиторы. Но я надеюсь, ты еще нескоро покинешь меня и погостишь в моем доме до весны.
– Я рада принять твое приглашение, конунг! – ответила Ингитора, которую даже при таком благоприятном решении не очень-то тянуло домой. – Я с удовольствием останусь, чтобы провести у тебя зиму, это радость и честь для меня.
И на лице Эгвальда ярла, как многие заметили, при этих словах появилась широкая счастливая улыбка.
Но это было еще не все, чем гостья Хеймира конунга собиралась удивить Эльвенэс. «Медведя» под предводительством Бьярни и со всей дружиной она отправила домой, чтобы известить мать и всю округу о решении конунга, а сама со всем почетом устроилась в девичьей, где жила со своими служанками йомфру Вальборг. Кюна Аста не вникала в дела мужчин и бо2льшую часть времени тоже проводила здесь. В девичьей всегда царили шум и оживление: не меньше двух десятков девушек и женщин, от знатных жен ярлов, родственниц конунга, до заморских пленниц-рабынь, сидели на длинных скамьях вдоль стен, увешанных разноцветными коврами. На каждом из ковров искусные мастерицы выткали события того или иного сказания, так что по ним можно было изучать прошлое мира. Кюна Аста любила рукодельничать, и ее девушки тоже занимались делом: у всех имелись прялки с охапками чесаной шерсти, в конце просторного покоя располагалось сразу три больших ткацких стана и три маленьких ручных станочка для плетения тесьмы и поясов. Вертелись веретена, челноки сновали из стороны в сторону, иглы ныряли в полотно, но и языки у девушек работали не меньше, а у кое-кого и больше, чем руки. Сама кюна сидела с шитьем в руках, но подавать девушкам пример была способна с большой натяжкой: поговорить она любила не меньше других и слишком часто, заслушавшись, забывала о работе. Здесь толковались сны, обсуждались приметы погоды и урожая, перебирались новости, рассказывались разные житейские истории, от свежих до совсем замшелых. Кто в Эльвенэсе за кем ухаживает, кто в кого влюблен, кто на кого как посмотрел, кто чем болен и как его лечат, какие товары куда привезли и почем продают – все это занимало кюну Асту не меньше, чем любую из ее рабынь. Новостей всегда находилось немало, ведь Эльвенэс – большое поселение. Когда домашние новости кончались, кюна Аста непременно посылала зазвать кого-нибудь из торговых гостей, чтобы рассказал о далеких землях.
