Лань в чаще. Книга 1: Оружие Скальда | страница 87



– говорил он, а Ингитора едва помнила себя от восторга: песнь казалась ей грудой блестящих сокровищ, которая лежит у нее в руках, и она боится пошевелиться, чтобы не уронить ее всю. – С того света положено приносить пророчества, и я предрекаю: ты сложишь немало стихов о разных людях, но твоим избранником станет тот, кто сам догадается сложить стих о тебе! И этот стих покажется тебе вдвое прекраснее, чем все, что сложишь ты сама! Благословляю тебя, моя дочь, радость для взоров! Пока ты помнишь меня, я с тобой. Прощай!

Скельвир хёвдинг дружески кивнул ей и отступил; красноватое сияние поглотило его, и Ингитора невольно потянулась вслед, но тихое пламя стало меркнуть, и из-под него стали проступать темнота и холод осенней ночи. Это напоминало то, как уходит вода, открывая песок и камни дна. Отец ушел на глубину, как житель иной стихии, а Ингитора осталась на мели – ее та чудесная стихия не принимала! Она стояла на коленях перед поминальным камнем, и вокруг нее было совсем темно.

Нет, не совсем. Впереди, в долине, мелькало несколько огненных пятен.

– Йомфру! Ингитора! Где ты, йомфру! – кричали там знакомые голоса.

Не шевелясь, Ингитора все стояла на коленях возле камня. К ней приближался обычный человеческий мир, но душой ее все еще владело красноватое сияние Мира Иного. Изумление в душе мешалось с радостью, такой яркой и всепоглощающей, что от нее горло сжимала судорога. «Пока ты помнишь меня, я с тобой!» Какая-то сила изнутри разрывала грудь, выжимала слезы из глаз, колола мягкими иголочками пальцы. Хотелось кричать, рыдать от неудержимого восторга, хотелось выпустить эту дивную силу, которая дарит такое блаженство, но душит, если не давать ей выхода. Она изнемогала от бурного наплыва этих чувств так, что чувствовала себя почти больной; ей было так плохо и так хорошо!

А возле кургана уже гомонил народ, и первым, с факелом в руке, к ней карабкался Оттар. На лице у него отражалась такая решимость, словно он уже видел ее в лапах бродячих разбойников и собирался отбивать.

– Йомфру! Слава дисам! Ты здесь! Ты жива! – восклицали Гудрун, и Бьярни, и Вигдис, даже Асвард.

– Весь дом тебя ищет! Мы уж думали, ты в лесу заблудилась!

– Да мало ли еще что! Мало ли какие бродяги шатаются!

– Зачем ты нас так напугала? У хозяйки аж сердце закололо!

– Ты же простудишься, да разве можно девушке почти зимой на земле сидеть!

Но Ингитора их не слышала. Только когда Оттар уже взобрался на курган и устремился к ней, она вдруг дико вскрикнула, так что он застыл на месте. А она, вскочив, протянула к нему руку и знаком потребовала факел. Получив его, Ингитора снова встала на колени и осветила землю перед собой. Оттар и прочие ничего не понимали; а она, пошарив по земле, нашла старую обглоданную косточку, примерно с палец, с острым обломанным концом, и с торжествующим криком сжала ее в руке. Потом она поднялась, опустила факел, чтобы лучше видеть землю, и старательно затерла какие-то руны, нацарапанные на земле.