– А правду говорят, что у барландцев завелся новый обычай: мужчинам носить женские ожерелья и бусы? – допытывался любопытный Эйнар.
Фьялли смеялись, поскольку по их закону жена могла потребовать у мужа развода, если его одежда хоть в чем-то напоминает женскую, а Гельд защищал право каждой земли на свой обычай:
– Вы ведь красите глаза для пиров, а у нас в Барланде иные посмеялись бы, если бы узнали! А бусы из янтаря и сердолика, желто-красные, на кольчуге смотрятся очень даже неплохо. И в других местах многие щеголи были бы рады так носить, если бы не боялись, что их засмеют!
– А что же ты такие не надел?
– Будь со мной повежливее, Эйнар! – отвечал Гельд, умевший понимать шутки. – Ведь я когда-то чуть было не стал твоим дядей! Ну, как поживает фру Эренгерда?
– Да все хорошо, чего им сделается? Харальда женили зимой.
– Ну, вот, у тебя уже два женатых брата! И оба младше! Тебе не стыдно? Ты-то когда женишься?
– После конунга! Как он, так сразу и я! – отвечал Эйнар, словно гордясь своей неукоснительной преданностью.
– Ну, расскажи нам, Гельд, какие в Морском Пути есть хорошие невесты для конунга! – сказала кюна Хердис. – Чтобы Эйнар узнал, скоро ли ему придется жениться!
В свои пятьдесят два года вдова Торбранда конунга выглядела гораздо лучше, чем любая из женщин в этом возрасте, и еще сохранила немалую привлекательность. Она была дородна, но не толста, величава, но подвижна и держалась прямо. Ее белые руки оставались по-прежнему прекрасны, и Дракон Судьбы, чудесное обручье, выкованное в виде дракона с двумя белыми, прозрачными, сверкающими, как звезды, камешками в глазах, неизменно украшал ее запястье. На ее лице с густыми черными бровями и карими глазами почти не появилось морщин, только от внешних уголков глаз к вискам убегало несколько тонких складок, придававших ей загадочный и многозначительный вид. Несмотря на простой будний день, она надела платье из зеленой шерсти с золотой вышивкой, с золотыми застежками на груди и золотой узорной цепью между ними, а концы ее головной повязки, свисающие на спину, украшали тонкие полоски черного меха куницы.
– Невест, достойных Торварда конунга, сейчас не много! – отозвался Гельд. – Йомфру Эльдирид, я знаю, вы видели, и она вам, судя по всему, не приглянулась. Вам удобно было бы породниться с хёвдингом Тюленьих островов, там у Туре хёвдинга как раз подросла дочь. Ей пятнадцать лет, она спокойного нрава и обещает быть хорошей хозяйкой, но, честно говоря, толстовата, несмела и… туговато соображает. Не так чтобы она была совсем глупой, но дальше кухни и запасов на зиму ее мысли не идут. Так что я не советовал бы тебе ее сватать, Торвард конунг, она тебе не подойдет. Ты знаешь, я отношусь к тебе с большой любовью и хочу видеть тебя женатым на достойной женщине. Еще, правда, есть фру Ингрейда, дочь Сиринлейва конунга: она овдовела прошлой осенью. Ей двадцать шесть лет, она умная женщина, но у нее двое детей, мальчик и девочка…
