Сначала разговор шел о пустяках. Колчин расспрашивал Орлову о ее жизни, обещал помочь с пенсией Бахтамова. Они, правда, не успели зарегистрироваться, но по еще бывшим советским законам при ведении совместного хозяйства можно было рассчитывать на пенсию погибшего друга.
— Скажите, Клавдия Николаевна, — спросил вдруг Колчин, — в прошлый раз вы говорили мне, что знали о связях вашего мужа, — он называл Бахтамова все время только так, — и некоторых чеченцев. Вы сами присутствовали на их встречах?
— Присутствовала, — подтвердила женщина низким голосом, — приходили. Я ему все время говорила: не доведут до добра эти азиаты. Уж я их, разбойников, знаю.
— А вот эти бланки платежных поручений, которые мы у вас нашли, вы раньше видели?
— Не помню, — удивилась Орлова. — Вы тогда спросили: это ваши? А я в бумагах его не разбиралась, царство ему небесное, строгий был человек, не любил, когда трогали его вещи. Ну, коли из моего дома вышли, стало быть, мои. Я и сказала, что наши.
— А вы до этого таких бумаг не видели?
Орлова снова внимательно посмотрела на бумаги.
— Если подумать, нет, кажись, не видела.
— У вас был кто-нибудь дома после смерти вашего мужа?
— Все были, — удивилась женщина, — народу пришло немного, но люди были. Его друзья, мои родные, дети. Я от детей ничего не скрывала. Хороший человек был.
Она уже готова была пустить слезу, когда Колчин выхватил фотографию, полученную утром из Минска.
— А вот этот человек к вам не приходил?
Орлова долго рассматривала фотографию Иванченко.
— Нет, — убежденно сказала она, — никогда его не видела, никогда не приходил. Это точно.
— В прошлый раз вы сказали, что ваш муж несколько раз встречался с Умаровым. Как они договаривались о встрече?
— Звонили и договаривались, — удивилась женщина.
— Кто звонил обычно первым? Ваш муж или Умаров?
— Муж звонил. Этот чеченец не посмел бы звонить, да у него и нашего телефона не было. Просто он приезжал, когда муж его вызывал.
— Вашего мужа убили прямо в подъезде дома. Простите, Клавдия Николаевна, вы убеждены, что это были чеченцы?
— А кто же еще? — удивилась женщина. — Кто, кроме них, окаянных, решится на такое? Они, точно они.
— Но соседи никого не видели, только слышали выстрелы.
— Мне Умаров сказал еще на похоронах, — вспомнила вдруг женщина, — жаль, мол, Бахтамова, хороший был человек. А этот подлец Хаджиев кого хочешь может убить.
— Он вам сказал, что это сделал Хаджиев? — насторожился Колчин.
— А кто же еще? — спросила Орлова. — Вы ведь пистолет его нашли и пальцы, на нем оставленные. Его пальцы, Хаджиева?
