В образе мыслей главаря налетчиков следователь явственно ощущал нечто знакомое. Получив донесение о втором налете – близнеце первого, Иван Васильевич положил ладонь на исписанную бумагу и выговорил слова, произносить которые ему очень и очень не хотелось:
– Такое впечатление, будто орудует один из моих сослуживцев.
Но теперь, с появлением следа, словно бы чьим-то благодетельным мановением неприятное впечатление было смазано и, возможно, скоро окажется, что оно было ошибочным. Когда у зла появляется лицо, а у лица – имя, можно начинать действовать.
Впрочем, лица, возникшие в кабинете, можно было бы охарактеризовать как «зло россыпью, пятак кучка». Иван Васильевич на таких насмотрелся и обычно предпочитал сбагривать их кому-нибудь другому. Мелкая спекуляция, торговля краденым, но не из первых рук, как водится, а уже из вторых-третьих, от перекупщика.
Оба арестованных были напуганы.
Один держался более уверенно и был постарше, потолще; он напоминал персонажа русской сказки из иллюстрированной хрестоматии для младшего возраста: мягкие светлые волосы на пробор, красноватое, чуть помятое лицо, улыбка одновременно и заискивающая, и хитроватая. Второй был посуше, почернее, позлее, и боялся он гораздо больше, чем его товарищ.
К нему первому Иван Васильевич и обратился:
– Имя.
Тот как будто очнулся от сна, полного кошмаров, вздрогнул и боязливо уставился на следователя.
– Что?
– Имя свое назовите.
– Игнатьев.
– Хорошо, Игнатьев. Что вы можете сообщить по существу дела?
Его компаньон шевельнулся и спросил:
– Почему нас здесь держат?
Иван Васильевич сказал молодому сотруднику:
– Выведите этого гражданина в соседнюю комнату.
Второго развернули лицом к двери и вывели. Тот протестовал, но с таким видом, будто больше забавлялся.
Иван Васильевич опять обратился к Игнатьеву:
– А вы знаете, почему вас здесь держат?
– Взяли в магазине, – сказал Игнатьев, глядя в сторону. Белки глаз у него были желтоватые, болезненные, радужка – ярко-коричневая, какого-то неестественного цвета.
Молодой сотрудник вернулся с корзиной и поставил ее Ивану Васильевичу на стол. Следователь опустил руку в корзину, нащупал что-то мягкое, пушистое и вынул соболиную шкурку.
При виде мехов Игнатьев весь сжался.
– Узнаете? – сказал Иван Васильевич безразличным тоном, показывая, что вопрос представляет собой чистую формальность.
Игнатьев отмолчался.
Иван Васильевич сказал:
– Вас взяли с этой корзиной, когда вы пытались продать в меховом магазине этих соболей. Чему имеются свидетели.
