Однако глубокая неприязнь к Юлию не могла затмить в глазах Ивана Васильевича одного отчетливого факта: убить юродивого Кирюшку Юлий никак не мог. Поскольку находился в запое и не покидал злачных заведений, а Кирюшка к таким местам и близко не подходил. Следователь вообще сомневался в том, что Юлий способен кого-то убить, даже в пьяной драке. Мошенники редко бывают на это способны, а Юлий мошенник давний, если не сказать прирожденный.
Впрочем, своими соображениями Иван Васильевич с Юлием не поделился. Ход мыслей следователя, таким образом, остался полной тайной для несчастного Юлия. И хорошо. Пусть понервничает. Глядишь – придет в чувство, соображать начнет. Завравшиеся люди часто утрачивают полную связь с реальностью.
– Вы утверждаете, что продавали Монахову вагон? – спросил Иван Васильевич.
– Утверждаю, – сказал Юлий, обессиленный.
– Монахов отрицает факт покупки им вагона.
– Врет! – закричал Юлий с внезапной горячностью.
«Удивительно! – подумал Иван Васильевич, разглядывая раскрасневшееся и похорошевшее от гнева лицо Юлия. – Сколько праведного негодования выказывают вруны, когда сами становятся жертвой чьей-либо неправды…»
Он чуть повысил голос:
– Извольте не кричать в присутственном месте.
Подействовало. Юлию, без всякого сомнения, приходилось знакомиться с «присутственными местами» еще до Революции.
Глубоко опечаленный, со всех сторон обложенный врагами, как зримыми, так и незримыми, Юлий снова обмяк на табурете.
Иван Васильевич сказал:
– Я отпущу вас, но это не значит, что вы совершенно свободны. В любую минуту будьте готовы ко мне явиться. Вы поняли, Служка? Я не запираю вас в тюрьме в основном потому, что там не хватает места. А вы человек относительно благоразумный.
Юлий поднял голову:
– Вы что имеете в виду?
– Сформулируйте вопрос точнее, – попросил следователь.
– Я спрашиваю – где подвох? – сказал Юлий довольно грубо и тут же вжал голову в плечи.
– Подвоха нет, – медленно проговорил следователь. – Ступайте пока.
– У вас ведь нет никаких определенных оснований меня арестовать, – сказал Юлий. – Да?
Следователь закурил, пустил дым в потолок. Юлий смотрел на него разгорающимся, жадным взглядом.
– Нет оснований, – повторил Юлий. – Не закатать вам меня никак. Улики ерундовые, и Монахов действительно спекулянт, и вы его уже проверили. Вот Монахов – он враг, а я – ни тэнда, ни сэнда. И как поступать со мной – вы еще не знаете. Вот поэтому. Так что я…
– Слушай, ты, – тихо сказал Иван Васильевич, – богиня Флора. Я тебе уже сказал, в тюрьме не хватает места. Смоешься из города – найду хоть в Финляндии и там же и пристрелю, на месте. Ты все понял?
