– Ты должен спокойно дойти до поленницы, взять три полена и принести их сюда, – ровно проговорил Ден. – Иди и принеси. Или уходи.
Женя, мелко дрожа, повернулся к двери и шагнул в метель. Маша, бросив на китайца возмущенный взгляд, шагнула к двери.
– Стой, – сказал китаец. – Ты не знаешь, что для него благо. Волноваться за другого – достойно, но не надо мешать идти тропою жизни.
Женя дошел до поленницы по пояс в снегу. Стуча зубами, положил на согнутую руку поленья и побрел обратно. Путь до дома казался ему нескончаемым.
Маша бросилась к двери, но вдруг споткнулась и упала, а когда посмотрела на свои ноги, увидела на левой петлю тонкого шнура.
– Он вышел в белый холод – значит, у него есть желание жить, – сказал китаец.
Дверь открылась, в домик ввалился Женя. Поленья выпали из его рук. Он поднялся и закрыл дверь. Присел, стуча зубами, стал накладывать поленья на руку. Потом подошел к печке и положил дрова на пол. Повернувшись, посмотрел на китайца. Снег на его теле таял.
– Одевайся и уходи, – проговорил Ден. – Завтра в шесть вечера придешь.
Женя посмотрел на Ярослава. Тот, усмехнувшись, подмигнул ему.
– Одевайся! – вытирая Евгения, крикнула Маша. – А ты хуже Мао Цзэдуна. – Она обожгла взглядом невозмутимо смотрящего на нее китайца. Ярослав стоял неподвижно. – Садист, – бросила китайцу Маша, выводя одетого и, казалось, ничего не соображавшего Женю.
– Что скажешь? – спросил Ярослав, когда они с Деном остались вдвоем.
– У него хорошее физическое состояние, – ответил китаец. – Привести в боевую форму будет нетрудно. Он слаб психологически. Но даже малый источник света в темноте виден, и это дает надежду на исцеление. А главное – у него жива тяга к жизни; значит, будет жить.
– Ты изменился, – улыбнулся Ярослав, – стал много говорить.
– Мой путь почти пройден, – спокойно сказал китаец. – Каждому хочется, чтобы в конце пути кто-то слышал его голос, а значит, запомнил его облик. Человек не жил, если не останется памяти о нем.
– Я тебя, Учитель, никогда не забуду, – сказал Ярослав.
– Что там было? – спросила Алена.
– Баню быстрее! – крикнула Маша.
– Не надо баню, – сказал Евгений. – Написано было около печки: «Не согревай очищенное холодом тело».
– Да что там было-то? – нетерпеливо повторила Алена.
– Давай-ка выкладывай, – сказал Артем.
Яков молча смотрел на сидящего рядом Женю, которого била мелкая дрожь.
– Да разденься ты! – не выдержал Артем. – Нельзя водой, так хоть просто разденься да накройся чем-то теплым. Теперь понятно, почему у этого китайца учеников нет и никто не говорит, почему не стал он их учить.
