консультацией по этому вопросу
к специалисту
вы понимаете, в чем здесь подтекст?
– Честно говоря, не совсем, – пожал плечами начальник. – Возможно, к специалисту, толкующему Священное Писание?
– Нет! Здесь есть его слова: «к отцу одной нашей ученицы». А кто «отец одной нашей ученицы» и тем более «специалист по радикальным действиям»? Ведь это же тот, кто интересует нас, объект, за которым мы ведем наблюдение! Разве это не его разработка – снайперский самокорректирующийся прицел на жидких кристаллах с лазерным наведением?
– М-да… – лицо начальника выражало крайнюю степень задумчивости. – Что-то я припоминаю. Ведь он назвал его, этот прицел, «Незримый меч». Так, кажется?
– Вот именно! «Каждый из строивших препоясан был МЕЧОМ по чреслам своим…»
И не просто догорает… Ведь это те страшилища с чердака. Ворочаются, обугливаются и съеживаются. Последние всплески закрутились в смерч, разметались рыжими космами, затрясли взлохмаченной бородой. Вспыхнул ослепляющий взор, от дыма защипало в носу. Они устроили пожар! Пусть их пепел развеет ветер, раскатают и вдавят в грязь колеса машин. Рабочие из Молдавии, Белоруссии, Украины, Таджикистана и Казахстана – растащат на подошвах ботинок вместе со слякотным снегом.
Ее мама почувствовала это… Ей передались Надины токи. Вот пробегают и гаснут блуждающие огни, пляшущие письмена.
Это она все устроила!
Была в самом центре, среди всех. И преобразилась. И присела, и подпрыгнула, и свела и развела руки, и ударила себя по бедрам. Дикие песни моего народа! Так-так-так, внимание! – громко хлопнула в ладоши. Зазвучали шаманские бубны, послышалось горловое пение, вступили барабаны – стук сердец, страстные вздохи, колеблющие вечер стоны. Трещотки, колокольчики, флейты.
Все превратились в единое существо. Взмахнула рукой – поднялась и опала волна… кивнула головой – узор тут же сменился… Повела, завьюжила, втянула в хоровод. Не спряталась, не убежала, не застыла в ступоре у стенки, как перед расстрелом. В завихряющиеся потоки к ним влились, присоединились, тихо скользнули девушки из сада в голубых бальных платьях – стало тесно. Движения размешивали терпкий настой запахов, восклицаний, быстрых взглядов, откинутых челок со лба. Накатили грозовые тучи, просквозил плазменный кий. Обрушилось сонмище голенастых кузнечиков… Все вращались, раскинув руки часовыми стрелками; волосы насыщались блеском, черные извивающиеся пряди, как тысяча тропинок – вели в заколдованный лес. Вознеслось ритуальное песнопение с зашифрованным тайным значением.
